История нравов. Буржуазный век

Отсюда можно сделать вывод, что там, где до сих пор еще сохранился исконный национальный костюм, еще не победил окончательно процесс индустриализации и там все еще господствует натуральное хозяйство, которому соответствуют сотни частных интересов. Если же речь идет об анклавах, находящихся среди совершенно индустриализированных стран, — например, в Германии, в баденском Шварцвальде, — то перед нами обыкновенно только декоративная и искусственно поддерживаемая традиция. Такие костюмы вообще могут быть сохранены для будущего только искусственным путем.

Если наиболее бросающейся в глаза чертой буржуазного костюма является интернациональное единообразие, то черта, отличающая его от эпохи абсолютизма, состоит прежде всего в том, что мужчина уже не играет прежней роли чичисбея[17] — в характеристичных линиях своего костюма он уже не подчеркивает культ галантности, культ женщины. Его костюм сделался более мужественным. Это вполне отвечает сущности буржуазной культуры. Эта последняя — культура безусловно мужественная, продуктивная и творческая. По этой причине ее истинным представителем выступает именно мужчина. Тон задает мужчина. Он — царь. Вызванная современным капиталистическим производством — пока, правда, только намеченная — эмансипация женщины знаменует лишь диалектическое противоречие внутри капиталистического способа производства.

Мужской костюм должен был, следовательно, получить специфически мужской характер, подобно тому как женский костюм отличается женственностью. Начался и этот процесс в Англии. Так как, кроме того, в Англии буржуазные идеи получили свою наивысшую разработку и более яркое выражение, чем где бы то ни было, то Англия не только была родиной буржуазных идей, но и Лондон остался до известной степени навсегда метрополией буржуазного мира. Вот почему до сих пор Лондон играет такую же роль в мужской моде, как Париж в женской.

Третья характерная черта, отличающая, быть может, особенно наглядно буржуазный костюм от моды старого режима, состоит в том, что он есть костюм трудящегося, неутомимо деятельного человека. В эпоху старого режима торжествовал бездельник, тунеядец. Костюм ярко подчеркивал, что человек предназначен к бездействию, осужден на тунеядство. Костюм был только средством позировать и представительствовать. Он не допускал свободных, непроизвольных и в особенности быстрых и внезапных движений. Человек мог двигаться в таком костюме только размеренным шагом. Костюм был приспособлен только к паркету и салону. Светский человек разучился бодро шагать. Он не ходил, а приплясывал. Он вечно нуждался в коляске, и если приходилось сделать какую-нибудь сотню шагов, то каждый мало-мальски обеспеченный человек прибегал к носилкам. Если же он ходил по улице пешком, то двигался, как по паркету.

Властитель буржуазного века должен находиться в ином положении. Он должен двигаться беспрепятственно, бодро и быстро, ибо жизнь развертывается уже не размеренным шагом, не среди салонных условностей, а все более быстрым и то и дело меняющимся темпом. Костюм не должен мешать человеку, напротив, должен ему содействовать. Поступь человека должна быть твердой и уверенной, жест — энергичным. Важнейшие фазы его жизни развертываются уже не в салоне, не на паркете, а на фабрике или в конторе. Буржуазный костюм и должен был символизировать эту идею добывающей, наживающей, неутомимой деятельности, ставшей главным содержанием жизни, и он в самом деле воплощает эту идею яснее ясного. Исчезла всякая помпа, всякая декоративность. Костюм сведен к простым главным линиям. Нет больше места праздничной пестроте. Краски стали бесцветными, как арифметическая задача.

Таковы существенные черты буржуазного костюма.

Необходимо, однако, принять в расчет еще одно важное явление, другое принципиальное отличие от прошлого, а именно все более частую отныне смену моды.

Частая смена моды в области костюма в буржуазный век, несомненно, одна из наиболее характерных особенностей. Никогда раньше мода не менялась так часто и так быстро. Типические линии костюма теперь постоянно изменяются. Работающий в этом направлении изобретательный гений поражает и ошеломляет если не всегда красотою форм, то всегда беспредельным богатством все новых комбинаций. Этой частой смене моды подлежит главным образом, конечно, женский костюм, но и мужская мода меняется в XIX веке чаще, чем раньше.