История нравов России

Данный раздел можно считать достаточно условным в силу определенных трудностей: одна из них состоит в неразрешенной до сих пор окончательно проблеме происхождения казачества. Исследователи обращают внимание на то, что слово «казак» существовало в языках всех народов Востока, Средней и Малой Азии и других народов, что оно имело самое разное содержание. У персов оно означало человека, состоящего на службе и получающего за нее плату из казны, арабы под ним понимали всадника, который сражался за веру и закон пророка, монголы им обозначали свободного воина, стерегущего границы (66, 14). В плане нашего изложения существенно то, что в составе Российской империи было двенадцать казачьих областей, чье население частью состояло из служилых людей и охотников, частью из вольных людей. Согласно официальной русской истории, население казачьих областей происходит от выходцев из русских княжеств, которые не смирились с тяжелым бытом русской жизни и ушли в «Дикое поле». Эти «беглецы» объединялись в «ватага», а затем в более крупные группы, устраивая жизнь на основе свободы и равноправия. В противоположность этой версии А. А.Гордеев считает, что казаки — это русские, находившиеся в войсках монгол и использовавшиеся русскими князьями в своих междуусобицах (66, 79). Для этих версий характерно то, что по своему генезису казаки являются русскими, попавшими в иные социокультурные условия.

Несмотря на многообразные толкования слова «казак», основной его смысл заключается в представлении о «вольном» человеке. Такое понимание относится к глубокой древности, к эпохе героического народного эпоса. Ведь человечество всегда стремилось к осуществлению мечты о «вольной и счастливой» жизни, и она становилось тем сильнее, чем беспросветнее была социальная действительность. Отдельные лица пытались осуществить эту мечту, порывая со своей средой и уходя «на волю», где устраивали жизнь по своему усмотрению. «Вокруг отдельных смельчаков, — отмечает А. Гордеев, — собирались группы таких же искателей счастливой жизни. Собиравшиеся группы отдельных лиц превращались в боевые дружины и устраивали свою жизнь на основе дружбы, равенства и свободных бытовых отношений, и среди других народов получили название «казаки», или «свободные люди» (66, 15). Эти группы затем образовывали сообщества, или «республики», которые хранили свои бытовые особенности и присущие им нравы.

Для нас важным является то, что феномен казачества исторически присущ российской действительности, что его нравы в определенном смысле сопоставимы с нравами пиратов, в основном, корсаров. И хотя пираты (и корсары, каперы) были грабителями, они нередко вызывали восхищение у своих соотечественников тем, что бунтовали против несправедливого устройства общества, что создавали большие объединения, пиратские «республики», что могли разорвать с привычными для своего времени представлениями и шорами традиций (См.: Нойкирхен X. Пираты. Киев, 1992. С.5). Во всяком случае, несомненно одно — пираты и корсары, подобно казакам, были разбойничьим «народом», следовательно, имеется сходство (но не во всем, ибо в отличие от пиратов казаки были героическими людьми) и в нравах. Уже Вольтер, восхищаясь пиратами, писал о них: «Это были отчаянные люди, известные подвигами, которым не хватало только честности для того, чтобы считаться героическими» (50, 154–155). Держа в уме это различие, перейдем к рассмотрению нравов пиратов и корсаров, которые находились на службе государства и действовали как на Востоке, так и на Западе.

Широкую известность в Азии и Европе приобрели пираты мусульманских стран, чьи основные базы находились на северном побережье Африки вдоль Средиземного моря. В пиратскую вольницу входили турки, арабы и мавры; ее корабли нападали на любое европейское судно. Для их нравов характерно то, что они были менее кровожадны и более практичны, чем их европейские собратья, — они не убивали захваченных пленников, а продавали их на рынках Египта, Туниса, Алжира и Турции; к тому же крепкие молодые мужчины нужны были им самим для пополнения команды подневольных гребцов. Молодые белые женщины высоко ценились на восточном рынке, их охотно покупали для гаремов, за детей же состоятельных и знатных родителей пираты брали хороший выкуп (22).