История О

Повинуясь сделанному ей знаку, девушка показала О., как должна закрепляться юбка: она удерживалась шелковым поясом чуть пониже груди, открывая живот, если собиралась спереди, либо обнажая ягодицы - если поднималась сзади. И в том, и в другом случае, юбки ниспадали большими складками, волнующе обрамляя прелести женского тела. О. заметила на ягодицах молодой женщины свежие следы от ударов хлыстом.

После этого О. услышала следующее:

- Вы находитесь здесь для того, чтобы служить нам, вашим хозяевам. Днем вы будете заниматься работой по дому: мыть полы, ухаживать за цветами, расставлять книги, прислуживать за столом. Большего от вас не требуется. Но помните, что всегда, при первом же сделанном вам знаке, при первом же обращенном к вам слове, вы обязаны бросить всякую работу, ради выполнения вашей единственной настоящей обязанности - удовлетворять мужчину по первому его требованию. Руки, ноги, также как и грудь и все ваше тело, больше не принадлежат вам. Мы - хозяева. В нашем присутствии вы обязаны всегда держать чуть приоткрытыми губы, вам запрещено сжимать колени или класть ногу на ногу. Все это будет служить для вас постоянным напоминанием о том, что ваш рот, ваше влагалище и ваш задний проход всегда открыты для нас. Днем вы будете ходить в одежде, но обязаны поднимать юбку при малейшем же знаке с нашей стороны. Всякий сможет использовать вас, делая при этом все, что ему заблагорассудится, исключая разве что применение плети. Пороть вас будут только по ночам или вечером - в наказание за нарушение правил поведения в течении дня. Например, за чрезмерную холодность или за то, что посмотрели на того, кто заговорил с вами или использовал вас. Что бы мы не делали с вами, вы не должны видеть наши лица. Это совершенно недопустимо. И если халат, в котором я стою сейчас перед вами, оставляет открытым мой половой член, то это вовсе не для удобства, а для того, чтобы он ежесекундно служил вам немым приказом, чтобы ваши глаза видели только его, чтобы он притягивал вас, чтобы вы все время помнили, кто ваш истинный хозяин. На ночь вам будут связывать руки, и поэтому для ласк у вас останется только рот. Спать вы будете голой. Глаза вам будут завязывать только на время наказания. И еще... необходимо чтобы вы привыкли к плети, поэтому, пока вы находитесь в замке, бить вас будут каждый день. И поверьте, это не столько ради нашего удовольствия, сколько ради вашего же будущего. Если же в какую-то из ночей никто из нас не сможет прийти в вашу келью, мы пришлем слугу, который выпорет вас. И дело не в том, чтобы тем или иным способом сделать вам больно и заставить вас кричать и плакать. Ничего подобного. Мы хотим, чтобы благодаря этой боли, вы ощущали свое бессилие, свою зависимость, чтобы вы осознали раз и навсегда свое ничтожество перед некой таинственной и могущественной силой. Рано или поздно вы покинете замок, но на безымянном пальце левой руки вы обязаны будете носить специальное кольцо, знак, по которому вас легко узнает посвященный. Вы будете беспрекословно подчиняться мужчине у которого на руке вы увидите такой же знак. Тот, кому покажется, что вы были недостаточно покорны, обязан вновь привезти вас сюда. Ну а теперь вас проведут в вашу келью.

На протяжении всего этого монолога девушки-прислужницы молча стояли по обе стороны от той самой колонны, возле которой еще совсем недавно извивалась под ударами плетей О. Казалось, они застыли на месте, словно скованные ужасом перед этим своеобразным пыточным столбом. Хотя, скорее всего, им просто было запрещено до него дотрагиваться.

Они подошли к О., чтобы проводить ее. Она поднялась им навстречу, но прежде чем сделать шаг, боясь споткнуться, нагнулась и подхватила руками юбку. Она не умела носить такие пышные наряды, да к тому же мешали выданные ей туфли, без задников, на толстой подошве и на очень высоком каблуке... Они держались на ноге лишь благодаря тонкой атласной ленте, того же цвета, что и платье, и готовы были вот-вот свалиться. Повернув голову она увидела своего возлюбленного. Рене сидел совсем недалеко от нее, прислонившись спиной к пуфу. Оперевшись локтями на согнутые колени, он задумчиво поигрывал кожаной плетью. При первом же шаге она задела его юбкой. Он поднял голову, улыбнулся и, назвав ее по имени, вскочил на ноги. Потом он провел рукой по ее волосам, нежно поцеловал в губы и довольно громко сказал, что любит ее.

Дрожа от волнения, О. вдруг с ужасом поняла, что отвечает ему теми же словами и что она, действительно, любит его. Он нежно обнял ее и, прошептав: "Любимая моя!", стал целовать в шею, в щеки, в губы.

Голова О. опустилась к нему на плечо. Он повторил (на этот раз совсем тихо), что любит ее, а чуть позже так же тихо добавил:

- Сейчас ты встанешь на колени и будешь целовать и ласкать меня.