История О

Рене всегда спал на левом боку и, когда бы не просыпался - утром или ночью - он всегда первым делом протягивал руку к ее ногам. Поэтому она никогда на ночь не одевала пижаму. Он не изменил себе и на этот раз. Она взяла его ладонь и поцеловала ее. О. хотелось о многом расспросить возлюбленного, но она не осмеливалась. Словно прочитав ее мысли, он заговорил сам.

Сначала он поведал ей, что отныне ею и ее телом будут распоряжаться наравне с ним и другие члены собирающегося в этом замке достопочтенного общества, многих из которых он не знал и сам. Но судьбу ее определяет только он -Рене, он один и никто другой. Даже если ею воспользуются другие, даже если он на какое-то время покинет замок, потому что тогда он мысленно будет с ней, с ее болью и радостью. И он будет получать наслаждение уже от одной только мысли, что это ради него она пошла на все это. Он напомнил О., что она должна быть предельно покорной с мужчинами и принимать их с той же готовностью и нежностью, с какой принимает его. Она должна видеть в них его, единственного и любимого. Он будет властвовать над нею, как всевышний властвует над своими творениями. И чем чаще она, повинуясь ему, будет отдаваться другим, тем дороже и желаннее она для него станет. То, что она до такой степени послушна ему, служит для него доказательством ее любви. У него уже давно появилось желание, - зная, что она принадлежит ему -отдавать ее другим, совсем ненадолго, на время. И он чувствует, что это доставит ему даже большее наслаждение, чем он изначально полагал. Чем унизительнее с нею будут обращаться другие, тем ближе она будет ему.

Сердце О. зашлось от счастья. Он любил ее, и она согласилась со всем, что он говорил. Видимо почувствовав состояние девушки, Рене сказал:

- Я вижу твою любовь и покорность, но ты совершенно не представляешь себе, что ждет тебя здесь.

О. готова была ответить, что она его рабыня и ради его любви примет любые муки, но он остановил ее.

- Тебе уже сказали, что пока ты находишься в замке, тебе запрещено смотреть в лицо мужчинам и разговаривать с ними. Не забывай, что я один из них, поэтому по отношению ко мне тебе надлежит вести себя также. Ты должна быть молчаливой и покорной. Я люблю тебя. А теперь, встань. С этого момента в присутствии мужчин твои губы должны открываться только для ласки или крика.

О. встала и направилась в ванную. Рене, положив под голову руки, остался лежать на кровати. От теплой воды многочисленные рубцы и царапины начали саднить. Она не стала вытираться полотенцем, а лишь слегка смахнула влагу на животе и ногах. Потом она причесалась, припудрилась, подкрасила губы и, опустив глаза, вернулась в комнату.

Рене все так же лежал на кровати. Рядом, опустив глаза, молча стояла вошедшая минуту назад Жанна. Он велел ей одеть О. Белоснежная нижняя юбка, платье с лазурного цвета атласным корсажем, зеленые туфли без задников... Справившись с крючками корсета, Жанна принялась за его шнуровку. Длинный и очень жесткий, на китовом усе, корсет будил воспоминания о давно ушедших временах узких талий. К тому же такая конструкция позволяла женщинам приподнимать и поддерживать в выгодном положении грудь. По мере того, как корсет стягивался на теле, талия сильно сужалась, от чего зад женщины становился более заметным. Что, собственно, и требовалось. Удивительно, что этот внешне довольно нелепый предмет женского туалета, оказывался достаточно удобным, чтобы поддерживать тело в вертикальном положении и позвоночник напрягался гораздо меньше.

Потом пришла очередь платья. С ним мороки было меньше, и вскоре О. смотрела на себя в висевшее рядом с дверью в ванную комнату зеркало и видела тоненькую, утопающую в пышных складках лазурного атласа фигурку. Она казалась себе придворной дамой из далекого восемнадцатого века.

Жанна протянула к ней руку, чтобы расправить складку на рукаве платья, и О. увидела, как заколыхалась грудь молодой женщины в желтых кружевах корсажа. Ей захотелось потрогать эти небольшие красивые перси с крупными бледно-коричневыми сосками.

Но тут к ним подошел Рене и, приказав О. смотреть внимательно, повернулся к Жанне.

- Подними платье, - сказал он.

Жанна с готовностью повиновалась, обнажив золотистый живот, матовые бедра и черный треугольник лобка. Рене поднес к нему руку и запустил пальцы в жесткие курчавые волосы. Другой рукой он сильно сдавил правую грудь Жанны.

- Специально, чтобы ты увидела, - сказал он, обращаясь к О.

Она и так не сводила с них глаз. Она видела красивое улыбающееся лицо возлюбленного, ироничное выражение его глаз, следивших за движениями губ Жанны, за тоненькой едва заметной струйкой пота, стекающей по ее запрокинутой шее. Чем же она, О., отличается от этой молодой красивой женщины или от любой другой?

О. прислонилась спиной к стене и безвольно опустила руки...