История о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство фей

Она дотянулась до цепи, сковывавшей крылья виверна, и вытащила свой скипетр. С помощью когтей Дола Сентябрь выковыряла два некрупных рубина и протянула Фее. «до чего же я предусмотрительна» — радовалась и гордилась девочка.

— Этот слишком большой, — фыркнул паромщик, — за перевес багажа двойной тариф.

— Какой я багаж?! — недоуменно выдохнул Вивертека.

— Понятия не имею. Свою блестящую штукенцию она хранит на тебе. Выходит, ты — Багаж. А то, что слишком большой, вообще неоспоримо. Вывод такой же — двойной тариф.

— Нет проблем! — тихо сказала Сентябрь и выковыряла третий красный камешек из скипетра, — Как нажито, так и прожито. — Она смотрела на ладонь, словно на ней выступили три капли крови. — Без тебя я всё равно никуда не пойду!

— На борт! — рявкнул паромщик, сграбастав драгоценные камешки.

В один прыжок Вивертека очутился на самом верхнем уровне парома. Через какое-то время к нему присоединилась и Сентябрь, — которой для этого потребовалось взойти по трапу, а потом по винтовой лестнице. Как самому обыкновенному аборигену. Возможно, уже начинало сказываться действие ванн, но ничего вокруг ее больше не пугало; к тому же она ощущала себя вполне взрослой, заплатив за себя. Но такие чувства неизбежно способствуют принятию катастрофических решений, — однако откуда об этом было знать Сентябрь? А тем более в те мгновения, в окружении ярких солнечных блесток и синей воды. Что ж, у нее есть время насладится ими, и не будет мешать ей.

Нет?

Я просто хочу быть великодушным рассказчиком; хочу заботиться о своей маленькой героине. Но читатели требуют приключений, — и с этим ничего не поделаешь. Но ведь случается горевать, не имея приключений. Хотя иметь приключения, что б не было горя и скорби, не получается никогда.

С лязганьем и скрипом, сопровождавшимися радостным подвыванием Отадолэ, паром отчалил от пристани. Многие пассажиры сразу же расположились на главной палубе, на залитых солнцем сине-золотых шезлонгах.

— Неужели это не чудесно, что путь наш продолжился, — вздохнул Вивертека, — что мы вот-вот окажемся в Городе, — где и у нас появится надежда стать воистину удивительными!

Сентябрь ничего не отвечала. Ее мысли подернулись рябью под воспоминаниями о том, как часто ей приходилось слышать в школьной душевой от старших девочек похожие мечтательные рассуждения: что однажды они доберутся до Лос-Анжелеса, станут звездами, богатыми и прекрасными, и выйдут замуж за киноартистов; или о том, что на Калифорнии свет клином не сошелся, и есть ведь еще Нью-Йорк, где можно так же стать богатой и красивой, сделать карьеру танцовщицы или фотомодели, а в мужья выбрать популярного писателя. Сентябрь всегда с сомнениями относилась к этим мечтам. Помимо того, что они были набиты женящимися мужчинами, были чересчур громоздки и несуразны, — она еще и никуда не собиралась уезжать из своего города. И о Пандемониуме в подобном ключе ей думать не хотелось. Мысль о том, что Столица Королевства окажется заселена девочками, рвущимися в звезды, была ей невыносима.

— Девочка, следи за собой, — пробубнил паромщик, проходя мимо. Он шел к своему шесту. — Все замечтавшиеся малютки склонны перевалиться через перила. Прямиком в воду.

— Я умею плавать, — ответила Сентябрь, не без удовлетворения вспомнив свое приключение в океане.

— Нисколечки не сомневаюсь. Однако воды Ячметлицы гонят голошатаи, — а плавают они куда лучше.

Снова услышав о голошатаях, Сентябрь хотела расспросить о них, но язык ее, оказывается ждал момента совсем для другого:

— Вы ведь действительно Фея?

Паромщик испепеляющим взглядом окинул девочку.

— Ну в смысле, мне так кажется, и я прошу вас развеять мои сомнения. Вот если бы мне пришлось сомневаться в том, что я не та, кем являюсь, я бы предпочла, чтобы это кто-то подтвердил. На самом деле я прошу Вас, если вы действительно Фея, просветить меня, какого Вы рода, семейства, языком таксономии, одним словом, — произнеся без запинки это самое «одно слово», Сентябрь очень за себя порадовалась, потому что еще недавно мучилась над ним с логопедом. — И еще почему Вы единственный из Фей, кого мне довелось увидеть?

— Говоря ученым языком Феи, и я в том числе, такого же рода существа, что и люди. Вы эволюционировали от обезьян. А мы… — честно признаться, об это не вежливо говорить в порядочных обществах, но раз уж в обществе находится человек, ни о какой порядочности речи идти не может, — так вот мы ведем свой род от лягушек. Амфибиеобразных, понятно? Но в лягушачьем существовании не много прелести. Так что мы прикарманили некоторые полезные фигуры: у драконов — крылышки, у людей — лица, у птиц — сердца, у антилоп и козлов — рожки, у джинов и ифритов — души, у коров — хвосты, — и спустя миллионы миллионов минут эволюции мы стали Феями. То есть точно так же как и вы — людьми.

— По-моему, таким образом эволюция не протекает, — вежливо проговорила Сентябрь.

— Вот скажи-ка! Твоё имя — Чарли Дарвин?

— Ну нет, я хочу сказать моё…

— Выжившая-Меж-Мастеров-Попадать-Пальцем-В-небо, готов спорить!

— Вообще-то я говорила, что моё мнение об эволюции людей правильнее вашего…