История о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство фей

В Омахе указатели пишутся либо белыми буквами на ярко-зеленом фоне, либо черными – на белом. Сентябрь понимала всю их значимость. Но указатель, возникший перед нею, возвысившийся над нею, смотрел на неё отбеленными ветром глазами с искусно-вырезанного из дерева женского лица, тронутого выражением спокойствия и незначительной эрозией. Золотистый глубокий солнечный свет Королевства фей, играя тенями в ее волосах, подчеркивал скрупулезность и мастерство резчиков. За спиной женщины развевались широкие крылья (совсем как на трофее по плаванию); рук у нее было четыре и вытянуты они были в различных направлениях. На ладони руки, указывающей за спину, приблизительно на восток, как раз как и шла Сентябрь, было выгравировано очень изысканным шрифтом:

ПОТЕРЯЕШЬ ДОРОГУ.

Рука, задранная вверх в северном направлении к верхушкам скал, предупреждала:

ПОТЕРЯЕШЬ ЖИЗНЬ.

Южное направление еще рука указывала на море, и на ней можно было прочесть

ПОТЕРЯЕШЬ РАССУДОК.

Рука, указывавшая на запад, в сторону некрупного мыса, где вроде обрывалась золотая пашня пляжа, была украшена надписью

ПОТЕРЯЕШЬ СЕРДЦЕ.

Сентябрь прикусила губу и задумалась. Расстаться с жизнью в ее планы точно не входило, так что к скалам она не пойдет. Потерять рассудок ей хотелось чуточку меньше; тем более, если по скалам подниматься она умеет без какой-то помощи, для сооружения более-менее непотопляемого судна Сентябрь не замечала ничего подходящего, а на плоту из золота она пошла бы прямиком ко дну. Потерять дорогу ей и так уже однажды пришлось, так что за многие мили ей этот путь уже наскучил. И кроме того, заблудившийся не может знать куда он придет, а это категорически отличалось от ее планов прийти куда-нибудь, пусть она и не знала куда нужно было идти. Куда-нибудь где точно есть пища, а еще кровать и камин; и что так не похоже на Здесь: где только холодное бушующее море и золото.

Выбор падал на сердце.

«О нет, деточка, только не туда!» - крикнула бы ей я, или ты или любой другой взрослый, не раз и не два сталкивавшийся с сердечной растерянностью. Но напоминаю, что Сентябрь была Скорее Бессердечной и не чувствовала перед собой никакой опасности. Обычное чувство для ребёнка.

И не столько рассуждения сформировали её решение, сколько клубящийся тоненькой струйкой дымок, который она заметила далеко впереди на этом направлении. Через мгновение ее уже не было на перекрестке; а четырехрукая красавица, вырезанная из вишневого дерева, поглядела Сентябрь вослед, печально потрясла головой и закрыла глаза.