История о нас. Как мы стали людьми? Путеводитель по эволюции человека

Но давайте рассмотрим в качестве примера жирафа. По целому ряду причин жирафы являются излюбленным объектом внимания эволюционных биологов. Конечно же, они отличаются от всех животных самым высоким ростом, и первая причина интереса ученых — как раз их длинная шея. Традиционно эта преувеличенно длинная шея служила примером эволюции в рамках ныне непопулярной теории. Жан-Батист Пьер Антуан де Моне, шевалье де Ламарк, не был первым человеком, который рассуждал на тему эволюции (о том, как животные меняются со временем), но он одним из первых глубоко исследовал эту тему. Жирафы, или камелопарды[42], как их называли до XIX в., играли в его теории важную роль. В 1809 г., в год рождения Чарлза Дарвина, Ламарк опубликовал «Философию зоологии», в которой изложил свою теорию, объяснявшую, почему животные со временем изменяются. Он считал, что жираф «получил в подарок длинную и гибкую шею», поскольку пытался достать до самых сочных листьев акации[43]. При этих действиях к его шее приливала некая «нервная жидкость», и шея в результате росла. Это постепенное удлинение шеи жираф передавал своим детям, и процесс продолжался далее.

Через 50 лет вышла книга «О происхождении видов», в которой идея наследования приобретенных признаков полностью опровергалась[44]. Жизненный опыт не вызывает изменений в ДНК, передающихся следующему поколению, и поэтому не влияет или почти не влияет на гены, на которые действует естественный отбор. Дарвин считал Ламарка одним из крупных, важных и дотошных ученых, которые ошибались. Идеи Ламарка были вытеснены величайшей научной теорией, выдвинутой величайшим биологом. Все ученые должны ошибаться как можно чаще, поскольку только тогда мы поймем, в чем мы правы, и слегка приблизимся к истине. В Ботаническом саду Парижа стоит памятник, на котором дочь Ламарка обращается к старому и слепому отцу со словами: «Потомки будут восхищаться Вами, отец, они отомстят за Вас».

Ламарковскую теорию эволюции убили данные. Идея наследования приобретенных признаков ошибочна по нескольким причинам, в первую очередь потому, что не удалось обнаружить механизм, с помощью которого приобретенная информация могла бы передаваться следующему поколению. Мы не наблюдаем у следующего поколения модификаций, приобретенных в результате жизненного опыта предков: полярные медведи и в зоопарках остаются белыми, хотя не проводят много времени на снегу. Еще прозаичнее то, что жирафы в основном объедают листья на уровне плеч и не заметно, чтобы они вытягивали шеи в поисках теоретически более сочных верхних листьев. И все же шея жирафа удивительно важный пример для иллюстрации дарвиновской теории эволюции. Общность происхождения жирафа и других млекопитающих подтверждается одинаковым количеством позвонков, таким же, как у нас и у мыши. Но у жирафа каждый позвонок, конечно же, намного крупнее. Кроме того, через шею проходит возвратный гортанный нерв (он есть у нас и даже у наших очень дальних родственников рыб). У жирафа этот нерв представляет собой гигантскую петлю длиной около 15 футов, которая следует вдоль главной артерии, отходящей прямо от сердца. То же самое и у нас, только у жирафа из-за длины шеи эта петля довольно бесполезно растянута вверх и вниз. Тот факт, что анатомическое расположение этого нерва одинаково у нас и у жирафа, является доказательством слепой и неэффективной эволюции в природе, которую сам Дарвин называл «неуклюжей, разорительной, неумелой».

Возвратный гортанный нерв жирафа

Происхождение этой прекрасной шеи связывают с половым отбором. Она экстравагантна и несколько абсурдна, как хвост павлина, и вполне может быть одним из тех преувеличенных признаков, которые мы наблюдаем у многих размножающихся половым путем животных. Сексуальная жизнь жирафов действительно интересна. Шея играет важнейшую роль в их сексуальном и социальном поведении. С 1958 г. бои между самцами жирафов называют борьбой шеями («necking»). Они обвивают друг друга шеями и с силой бьют. Это невероятное зрелище: шеи животных поворачиваются и изгибаются почти под прямым углом, и природная грация жирафов заменяется неуклюжей агрессией и неловкими движениями, в отличие, например, от изящества и мощи сталкивающихся рогами оленей.