Ночью я спала тревожно, мне снились недобрые сны. В них я бродила по нескончаемым галереям и портреты со стен осуждающе смотрели на меня, некоторые из них, в основном мои предки, оживали и начинали ругать меня, размахивая руками и тараща глаза. Я пыталась поговорить с ними, но они не слушали, пыталась убежать, но вместо этого оставалась на месте. Тогда я вскинула руки и, призывая все свои силы, выпустила их в пространство, заставляя картины умолкнуть… все потемнело, воцарилась гробовая тишина. Вот я иду по пустому светлому залу в роскошном платье, вокруг меня ни души, а впереди ждет отец. Я иду к нему, но зал все не кончается, наоборот, он растет, и даже если бегу, я словно отдаляюсь, и в конце концов оказываюсь в лесу, темные ветви заграждают мне дорогу, но сквозь них я все еще вижу сияние дворца, но он все дальше и вскоре совсем исчезает… ветви покрывают меня с головой, а потом вдруг обращаются в черные вороньи перья. Я забываюсь в них, и наступает холодный отчужденный покой.
На утро возобновилась суета. Прибывали ранние гости, шли последние приготовления, а за меня взялись лучше парикмахеры и модельеры. Они мучили меня несколько часов, а потом, наконец, оставили в покое.
Выбранное мной днем раньше платье в самом деле оказалось ужасным, но мне до этого не было никакого дела: я слишком устала, чтобы переживать о таких мелочах. Взглянув на себя в зеркало, я лишь отметила, как сильно отросли волосы с предыдущей церемонии, и уселась в кресло, чтобы немного вздремнуть перед тем, как меня снова утянет в водоворот предпраздничной суеты.
Но этого не произошло: видимо, управляющие сжалились надо мной и дали немного отдохнуть перед непростой церемонией. Тогда мне не приходило в голову, что кто-то мог не желать, чтобы я видела последние приготовления.
Я проснулась только когда в мою комнату постучали. Это Томас пришел за мной, чтобы проводить на праздник. Он был одет в роскошный белый костюм, на его поясе в качестве украшения висела рапира в дорогих ножнах.
– Одри! – поздоровался он, осматривая меня. – Эм… отлично выглядишь.
– Что, платье настолько ужасно? – я улыбнулась.
– Я ничего не понимаю в платьях, – отшутился он, но по его взгляду я поняла, что ситуация безнадежна. – Что ж, ты отдохнула? Я пришел, чтобы проводить тебя в зал. Все уже почти готово, гости собрались, ждут только тебя.
Он предложил мне свой локоть, и я взялась за него. Мы отправились на церемонию.
– А где Эдвин? – спросила я по дороге.
– Он появится чуть позже, – успокоил меня Томас.
– У вас есть план?
– Вряд ли это можно назвать планом, – он пожал плечами. – Скорее предосторожность.
– Мне нужно что-то знать об этом?
– Нет, – он ободряюще улыбнулся. – Наслаждайся праздником, тебе не о чем беспокоиться. Я всегда буду рядом на случай, если что-то произойдет.
– Томас, я никогда не говорила этого, но я счастлива, что у меня есть такой друг как ты, – я вложила в эти слова всю признательность, на которую была способна. – Мне жаль, что я не смогла выполнить обещание, которое дала тебе год назад.
– Нет, – возразил он, стойко принимая мои извинения. Чтобы он ни испытывал, он не показывал этого. – Ты обещала избавить меня от проклятия, и ты выполнила свое обещание, а теперь выполняешь то, которое дала Эдвину. Я рад, что ты делаешь это по доброй воле: мой брат заслуживает счастья. Пусть он и засранец.
Я улыбнулась, слова Томаса разогнали нахлынувшую грусть.
Недалеко от дверей залы он вдруг остановился.
– На самом деле я приготовил тебе небольшой подарок в честь совершеннолетия, – признался он и достал что-то из внутреннего кармана. – Вот, это кольцо нашей династии. Эдвин не считает себя ее частью, хотя это не так, но я бы хотел, чтобы оно было твоим, раз уж вы с ним собираетесь пожениться.
С этими словами он вручил мне чудесное кольцо из белого золота, его украшали черные жемчужина, обвитые изящными листьями. Я приняла его и надела на средний палец.
– Оно чудесное, Томас, – поблагодарила я. – Я буду носить его с гордостью.
Я снова взяла принца за локоть, и он ввел меня в сияющую залу, полную нарядных гостей, музыкой и чудесными запахами.
– Ее величество принцесса Одри! – громко провозгласил церемониймейстер. – В сопровождении Томаса Вайтсвона.
Все взгляды устремились на нас, ожидая чего-то.
– Первый танец! – выкрикнул церемониймейстер и музыканты заиграли медленную, романтичную мелодию.
Томас протянул мне вторую руку, и я приняла ее, шаг, второй, и мы уже кружились в танце, медленно двигаясь по зале. Люди расступились, давая нам место, я замечала, с каким восхищениям они смотрят на Томаса.
В конце залы сидел мой отец и его лицо при виде меня покраснело: я знала, что он едва сдерживает слезы, и ободряюще улыбнулась ему.
Прогремели трубы, еще один круг, и к нам с Томасом стали присоединяться другие пары, еще и еще, пока все пустое пространство, по которому мы скользили, не наполнилось танцующими.
Я почти забыла, каково это, танцевать на балах, и позволила себе насладиться моментом, отдавшись музыке.