История о разрушении Трои

Другое упоминание восходит к некому Антипатру Аканфскому, которого цитируют сохранившийся в пересказе Фотия Птолемей Гефестион, собиратель и изобретатель всевозможных неожиданных и скандальных сведений о мифологических и исторических персонажах, и комментатор Гомера Евстафий; приведем цитату Евстафия, так как она полнее:

«Антипатр же Аканфский говорит, что и к Гектору был приставлен наставником Дарет Фригийский, написавший «Илиаду» еще до Гомера, и он должен был регулярно напоминать Гектору, чтобы тот не убивал товарища Ахилла <т.е. Патрокла>, так как это возвестил оракул Аполлона Фимбрейского; когда он перебежал к грекам, его убил Одиссей».

Не исключено, что Евстафий, как и Фотий, тоже цитирует Антипатра по Птолемею Гефестиону; не исключено, что никакого Антипатра и не было, и весь список наставников-«мнемонов» гомеровских героев придуман Птолемеем[6]. Любопытней другое: Элиан упоминает Дарета, перечисляя бывших до Гомера эпических поэтов[7], и Антипатр говорит об «Илиаде», то есть о поэме, тогда как сохранившийся «Дарет» — краткая прозаическая повесть, даже не имитирующая пересказ поэмы (а пересказы несуществовавших поэм часто встречались в литературе такого рода), зато имитирующая историческую прозу; в отличие от упомянутых греческих авторов, говорящих о Дарете как поэте, средневековый латинский энциклопедист Исидор Севильский (570—640 гг.) говорит о нем именно как об историке, причем Дарет при таком его понимании оказывается первым греческим историком:

«У язычников Дарет Фригийский самым первым издал историю греков и троянцев, которая, как говорят, была им написана на пальмовых листьях. Следующим после Дарета в Греции Геродот…»[8]. То же понимание Дарета как древнейшего историка сохранялось и в его изданиях XVI—XVII веков.

Наконец, Дарет Антипатра и Элиана (то есть Дарет-поэт) был убит Одиссеем, надо полагать, еще до конца войны; Дарет же латинской повести, Дарет-историк, как он сообщает «о себе», после взятия Трои остался на ее руинах вместе с людьми Антенора (гл. 44)[9].

Дарета — греческого поэта и Дарета — латинского историка роднит то, что обоих их называют «Фригийскими», хотя Гомер своего Дарета отнюдь так не называет, и вообще Троя может быть названа «Фригией» лишь в весьма расширительном смысле. Этот этникон странен еще и тем, что произведен от названия страны, а не города; как правило, никого не называли «Аркадским» или «Аттическим», но «Тегейским» или «Афинским»; Дарет, согласно этой логике, должен был бы именоваться «Даретом Троянским» или «Илионским» (как известный периэгет Полемон Илионский), а не «Троадским» и уж тем более не «Фригийским».