История о сене и собаке

— Рита, — сказала я, сдерживая закипающее негодование, — свои личные дела и взаимоотношения следует оставлять за порогом офиса. Здесь мы работаем. Заметь. Ра-бо-та-ем! А не выясняем, кто кого, с кем, почему и за что! — я говорила и не верила себе. Если бы все на самом деле обстояло так! Наш офис кипел страстями и выяснениями отношений, человеческий фактор процветал пышным сорняковым цветом. Правда, до меня доходили лишь отголоски и краткие обзоры происходящего в Анином исполнении и интерпретации, да я, собственно, никогда этим материалом и не интересовалась в силу иных предпочтений и служебного положения. Но сейчас дело дошло до того, что я сама оказалась в центре разборки на личном уровне, да еще с кем, с инженером по ТБ, с родственницей, которая обвинила меня в том, что я увела у нее мужчину! И какого мужчину! Подумать только!

— Дарья Васильевна, вы сами завели этот разговор, я не хотела… нет, я хотела, но не могла. Я все думала, спросите ли вы меня о нем. Но вы так и не спросили. Почему? — Рита сделала паузу, наконец оторвала взгляд от крыши за окном и уставилась на меня.

— Ну и почему? — язвительно бросила я. — Почему, как ты думаешь?

— Да потому что он не пришел, а вам обидно, да? — с неким торжеством объявила Рита.

«Наивная девочка! Он пришел, между прочим, а ты, оказывается, об этом и не подозревала! А он отказался идти с тобой, но пришел один, ко мне! — возликовала я, тотчас же одернув себя: — Идиотка! С чего это я так радуюсь? Одолела соперницу? Какую соперницу?» Нет, у меня явно что-то не в порядке с головой. Какой-то нездоровый гормональный взрыв, видимо, на почве предстоящей свадьбы.

— И поэтому ты целую неделю расхаживаешь по офису с обиженным видом и здороваешься со мной сквозь зубы? — поинтересовалась я, профильтровав и проигнорировав Ритин выпад.

— Извини… те, просто было плохое настроение…

— Я вас предупредила, Маргарита Николаевна, на будущее, по поводу демонстрации своего плохого настроения…

— Я поняла и приняла к сведению, Дарья Васильевна… — отрезала она.

Я не узнавала всегда спокойную, даже робкую Риту. Что с ней случилось? Неужели на нее так повлияла неудачная влюбленность в невнятного мужчину? Чем же он так ее зацепил, что она летит, не разбирая дороги и не думая о последствиях? Чем? Серыми глазами? Нахальством? Неожиданными фразами?

— Рита, пожалуйста, выбрось из головы всю эту чушь по поводу меня и Лудовина. Этого нет и быть не может. Где он, а где я?

— Вот я и удивляюсь, зачем он вам? У вас и так все есть, и карьера, и деньги, и муж будет! Зачем вы его цепляете? Ему мозги вскружило ваше внимание!

— Какую ерунду ты говоришь, Рита! Он же взрослый мужчина, а не мальчик! Хочешь обвинить его в корысти?

— В какой корысти? Он не корыстный! А может, и корыстный! — воскликнула Рита, вскакивая с места. — Но он будет со мной, я снова с ним встречаюсь!

— Ну и встречайся на здоровье, мне-то какое до этого дело? И больше я не желаю слышать об этом и возвращаться к этой теме! Я доступно объяснила, Маргарита Николаевна? — спросила я, чувствуя, что от злости задрожал голос. До чего я дошла, до чего опустилась! Стала участницей бабских разборок на базарном уровне.

— Вы можете быть свободны, Маргарита Николаевна, — добавила я, сломав карандаш, который попался под руку. — И будьте добры, передайте Роману Петровичу, как только увидите, мои наилучшие пожелания. Счастья вам….

— Обязательно передам! — гордо бросила Рита. — Не сомневайтесь! До свидания, Дарья Васильевна!

— И вам не хворать! — рыкнула я закрывшейся за Ритой двери.

Я ее уволю, если еще раз повторится что-либо подобное. Не хватало еще разговоров в офисе по поводу нашего псевдосоперничества. Надеюсь, что Анна не слышала этой душещипательной беседы, а у Риты хватит ума не трепаться на тему этой нелепой ревности. Но неужели Лудовин снова встречается с ней? Этого не может быть! Я застыла в кресле, словно меня окатили ледяной водой.

Мысль о непостоянстве Лудовина гадюкой проскользнула в мозг и коварно передвигалась вдоль извилин. Я злилась оттого, что Рита втянула меня в разборки, потом зачем-то представляла, как она гуляет в парке среди желтых кленовых листьев под руку с Лудовиным, который идет, прихрамывая, и что-то шепчет ей на ухо, и без конца вспоминала, как мы с ним болтали под дождем обо всякой ерунде. «Наглец, альфонс и бабник, он пользуется женскими слабостями и умудряется ухлестывать за двумя сразу!» — возмущалась я. «Но разве он ухлестывал за мной?» — тотчас же спрашивала себя и признавалась, что в его действиях явно просматривалось некое ухлестывание. Затем я представляла его в рабочем комбинезоне с грязными руками и черными каемками под ногтями и твердила, что нужно быть полной идиоткой, чтобы воспринимать его качестве партнера. Да и в цивильно-привлекательном виде у него не было никаких шансов даже встретиться со мной, не то что продолжить свои мужские маневры, если я сама с какого-то перепугу не захочу предоставить ему такую возможность.