История о великом князе Московском

Наша современность совершенно по-иному поставила проблему эмиграции. Дилемма Курбского состоит в том, утверждает К. Плешаков, что он стал первым политическим эмигрантом. «Можно ли вообразить что-нибудь худшее для страны, чем тирания Ивана IV?», которая и спровоцировала бегство Курбского. К. Плешаков напоминает к тому же, что и сам Иван IV был не чужд мыслей об эмиграции и «на всякий случай попросил политического убежища в Англии».[lxxxii]

Нет сомнений в том, что Иван IV не только «затворил царство русское как во аде твердыню»[lxxxiii], как пишет Курбский, но и поставил страну на грань настоящей катастрофы. «Курбский был прав, потому что он восстал против ложного мышления той поры и в этом и есть смысл писательства»[lxxxiv].

Мог ли Курбский что-либо изменить в политической ситуации, оставаясь в стране? Опричный режим исключал такую возможность. Значительно больше пользы отечеству он принес своими произведениями, в которых открыто разоблачал политику Ивана IV, открывая глаза современникам на ее истинное содержание.

Надо отметить, что князь Андрей не желал поражения своему отечеству, он разоблачал тирана и тиранический политический режим, который считал губительным для России. «Нравственное падение государя и начавшиеся вслед за тем кровавые сумасбродства и произвол, из-за которых страна оказалась на грани катастрофы, и были одной из основных причин его творчества»[lxxxv]— следует добавить, и побега.

Н.И. Костомаров утверждает, что бежать Курбскому приходилось «от крайней необходимости спасать свою жизнь, которой угрожала безумная прихоть тирана, в этом случае вина падает на мучителя, а не замученных. Мучительства производили бегства, а не бегства и измены возбуждали Ивана к мучительству»[lxxxvi].

Прошли века, и мы сами стали свидетелями «гибели неповинных» и по-иному взглянули на проблему эмиграции.

В сталинскую эпоху кровавых репрессивных волн 30—40-х гг. XX в. бежать возможности не было, а если редко кому и удавался побег, то и за рубежом вездесущая рука ГБ настигала его и все, как правило, оканчивалось смертью (Ф. Раскольников, Л. Троцкий и др.). Может быть, поэтому люди не были так смелы и не пытались обличать новоявленного кровавого тирана? И уж совсем неизвестны случаи, когда бы люди заступались за других и ручались за них не только словом, но и всем своим имуществом, как это было в правление Ивана Грозного. (Так, за князя И.Д. Вельского в качестве заступников-поручителей выступила большая группа бояр во главе с троицким игуменом Артемием.)

В хрущевские времена, когда подвергалось преследованию инакомыслие, к эмиграции стали относиться как к единственному способу избавиться от гонений на родине. К сожалению, еще Иван Тимофеев осуждал соотечественников за то, что они, «как бы ничего не зная, покрывшись бессловесным молчанием, как немые смотрели на все случившееся», не смея возразить против «невинных погибели». Такое поведение Тимофеев характеризовал как глубоко безнравственное и утверждал, что Бог обязательно «покарает людей, когда народ не находит мужества прекратить злодейства»[lxxxvii].

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что в творческом наследии А.М. Курбского дана последовательная критика тиранического политического режима и всей суммы опричных мероприятий Ивана IV и высказана надежда и желание скорейшего уничтожения подобных «порядков». «И не надейся, — писал он царю, — что я буду молчать, до последнего дня моей жизни буду беспрестанно со слезами обличать тебя», потому что тяжкий путь изгнанничества (а не добровольного отъезда. — Н.Э.) выбрал «ради величайших дел»[lxxxviii]. Этим величайшим делом князь считает критику и развенчание тиранического режима Ивана IV.

В истории политических и правовых учений князь А.М. Курбский выступил как мыслитель, давший не только обстоятельную критику тиранических политических режимов и неограниченных форм правления, но и выдвинувший позитивные предложения, единственно возможные для реализации в тех условиях. В качестве составных элементов его программы следует воспринимать и реформы 1550-х гг., проведенные с его участием. Наилучшей формой правления для России он несомненно считал сословно-представительную монархию.

В «Истории о великом князе Московском» наиболее ярко представлена эта трагическая эпоха, свидетелем которой он был и которая и обусловила его политико-правовой идеал и личную судьбу.

Н.М.Золотухина

История о великом князе Московском

ГЛАВА I. ЮНОСТЬ ИОАННА (1534—1552)