История очередной попаданки

— Что сказал… и что Эллар спутался с демонами и от них узнал. А почему ты спрашиваешь? — мне показалось, что фиолетовые глаза буквально впились в меня. Возможно, потому что совесть не совсем чиста? Хотя совесть тут не совсем верное слово… кажется. Отложил дневник в сторону и вкрадчиво спросил. — Мне стоит что-то узнать, Леся?

Не знаю почему, но мне вспомнилось это вот до боли заезженное: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Не молилась. Не имею такой привычки. Но дальше тянуть кота за хвост уже невозможно.

— На! — сказала я, протягивая ему измятый листок.

Фар прочитал быстро. И… не знаю — то ли он гениальный актёр, то ли написанное ему и в самом деле кажется бредом. Впрочем, комментировать, объяснять и оправдываться он не торопился. Только спросил:

— Откуда?

Я вкратце рассказала, и всё ждала, когда же он хоть что-то скажет. Что это глупость. Чушь. Провокация. Клевета. Ну хоть что-то! Но Фар лишь покачал головой и снова уткнулся в дневник, и листок себе в карман брюк сунул.

— И? — сказала я, теряя терпение и почти уже утеряв веру в людей. Во всех людей в принципе и в одного фиолетового «людя» в частности.

— Что «и»? — спросил этот «людь», словно и не подозревая, что репутация всего человечества в моих глазах зависит сейчас от него.

— Ты ничего не хочешь мне сказать по поводу жертвоприношения? — завелась я.

Ох, сколько укоризны померещилось мне в фиолетовых глазах!

— Хочу, — сказал он, поднимаясь. Я осталась сидеть и далеко не сразу поняла, насколько он зол, потому что говорил Фар совершенно спокойно. И как-то даже лениво. — Я знаю куда лучший способ распорядиться влюблённой девушкой, чем принести в жертву артефакту. И мне казалось, что я не дал тебе повода в этом усомниться, как и так трястись за свою… шкурку. — Я молчала, а он протянул мне дневник, открытый где-то на середине. — Вот это прочитай, там немного больше правды. Вероятно.

И ушёл.

Не сразу, но я прочла: «артефакт — это не благословение богов, это их жестокая насмешка! Как мы радовались, добравшись до него! Мы чуть не передрались за честь прикоснуться к нему, да мы почти плакали, стоя перед ним на коленях, это чудо, чудо! Ведь все наши раны исцелились, стоило войти в святилище. Казалось, мир спасён, и вот он — миг нашего триумфа, миг наивысшей радости, миг, ради которого стоило бороться и жить… и вот уже Илай касается артефакта, и тот вспыхивает, принимая желание. А Илай начинает кричать, и я не сразу понял, что это не от радости, а от боли… от невыносимой боли… Артефакт забирает жизнь и душу самого просящего. Всегда. Вот на что нам намекали жрецы, вот о чём написано на самом артефакте: желание души исполнив, в оплату ту же душу и возьму».

Глава 31

Я в нерешительности застыла перед нашей с Фаром каютой, кусая губы и машинально скручивая в трубочку бесценный документ почти тысячелетней давности. Историки, археологи и какие-нибудь замковеды, если они тут есть, меня бы прибили за такое. А последние ещё и за то, что я умудрилась обидеть Фара, а это, знаете ли, не каждому удаётся… Вон Джерг ему по лицу врезал, и хоть бы что, а я парой-тройкой метких слов достигла сокрушительных успехов… М-да. Надо уже зайти и как-то извиниться, что ли… сколько можно тут стоять, уже ночь скоро, не спать же мне под дверью. Я решительно протянула руку к ручке этой самой двери и… и снова опустила. Что-то боязно. Сейчас зайду, а он как посмотрит на меня холодными глазами и ледяным голосом как скажет «Убирайся!», или что ещё хуже — сам уйдёт.

Почему-то у меня не возникало сомнений, что Фар в каюте, мне даже в голову не пришло посмотреть тем зрением, вероятно, потому что я сама, обидевшись, отправилась бы туда. Так что я стояла тут вот под дверью и то решалась зайти, то передумывала; волновалась, боялась, переживала и снова волновалась, и так по кругу, пока не раздался чуть насмешливый голос:

— Меня там нет, можешь спокойно заходить.

— А, — сказала я, оборачиваясь и зачем-то прижимаясь к двери спиной. — Ага.

И никуда не пошла, разумеется.

— А ты почему не там? — махнула рукой себе за плечо, в сторону каюты. Очень важный вопрос, конечно же, Леся. И умный. Хорошо ещё «почему» догадалась вставить, а то с меня сталось бы, глядя ему в глаза спросить «а ты не там?».

— Ритуальный нож ищу, — любезно ответил Фар. — Тебе не попадался?

— Нет, — буркнула я. И благоразумно не стала цитировать так и просившуюся фразу из анекдота: «А ты меня рогами забодай!». Потому что рогов у него нет. Только иголки. Ну, образно говоря. Дикобраз же.

— Странно, — сказал он. — Инструкция есть, а инструмента нет…

Инструкция — это он на мой листок намекает. Язвит, гад.

— Прости, — сказала я.

— Тебе не за что извиняться, — тут же ответил он, и это было плохо. Но есть темы и пострашнее.

— Тут, — я потрясла дневником, — тут написано… — язык почему-то отказывался произносить горькие и страшные слова.

— Угу, — мрачно согласился Фар. — Я читал, спасибо.

— Ты знал? — спросила я, невольно переходя на шёпот. Он покачал головой, и я спросила ещё. Ещё тише. — И что теперь? Обратно? Ты же не собираешься?..