История одиночества

Нам нужно нечто, что можно было бы назвать тихой историей британского общества. Слишком мало внимания уделялось организуемым время от времени, зачастую безмолвным досуговым практикам, которые были и остаются жизненно важной частью жизни большинства людей в современном мире. Айра Коэн в книге «Одиночное действие: действуя наедине с собой в повседневной жизни» каталогизирует «многочисленные… общественные места, где мы обнаруживаем людей, занимающихся какой-то уединенной деятельностью», – наряду с «нашими домами, где в разное время дня люди оказываются одни или устраивают себе зону уединения, чтобы заняться домашней работой или отдохнуть в одиночестве», и отмечает, что «этот до сих пор полузакрытый ареал человеческого поведения» является «подходящим предметом для социологического исследования»[122]. То, что верно для настоящего, применимо и к прошлому. Социальные историки и, шире, социологи склонны сосредоточиваться на коллективных, шумных видах деятельности. Отчасти это связано со стремлением подчеркнуть сложность взаимодействия на всех уровнях общества, а не только среди образованных и привилегированных. В какой-то мере это связано с ощущением, что коллективная практика является локусом исторических перемен. А кроме того, играет роль проблема свидетельства. Блумфилдовский сын фермера, который наслаждался «нередким перерывом для покоя», не оставил об этом никаких свидетельств – равно как и усталая домохозяйка, ненадолго вышедшая на свежий воздух, чтобы отдохнуть в одиночестве. И даже в тех случаях, когда историки снисходили до рассмотрения увлечений простых людей, это, как правило, были шумные спортивные состязания и коммерциализированные массовые увеселения, которые оставили по себе след в виде письменных откликов и канцелярской документации[123].

Тем не менее существует ряд исторических источников, которые все же позволяют написать эту, пусть лоскутную, тихую историю. Богатый архив сформировало постоянное распространение сетевого уединения. Как мы увидим в следующих двух главах, с самого начала охватываемого этим исследованием периода одинокое времяпрепровождение порождало литературу (периодические издания и книги), обслуживавшую изолированные практики. Через год после появления трактата Циммермана в английском переводе начал выходить журнал Sporting Magazine, в котором среди прочего публиковалась информация об одиночных прогулках на большую дистанцию и на время – популярном элементе яркой игорной культуры той эпохи[124]. С конца XVIII века и до наших дней чуткая и энергичная издательская индустрия производила материалы по быстрорастущему спектру частных способов времяпрепровождения. Наряду с ними существовали книги по наиболее заметным тихим развлечениям, таким как рыбалка и садоводство, хотя в них и нечасто затрагивался вопрос о широте народного участия. В последней четверти XIX века занимающиеся всеми возможными видами невидимых хобби – от вышивки до коллекционирования марок – стали объединяться в ассоциации, которые создавали собственные архивы и публикации. В более недавнем прошлом устные истории и общественные опросы расширили сферу своей компетентности, чтобы исследовать повседневную жизнь широких масс населения. Наконец, есть еще эксперты из мира повседневности – авторы мемуаров и художественных произведений. Соратник Роберта Блумфилда, превзошедший его в успехе у потомков, Джон Клэр, был одним из немногих писателей своего или любого более позднего времени, способных работать с уединением как верхнего, так и нижнего регистра; его стихи и проза станут нашей отправной точкой в следующей главе.