История Одного Андрогина (СИ)

Она чувствовала недостаток внимания. Она чувствовала, что нужна завистливому и ненавистному миру и бичевалась по поводу того, какую кашу заварила. И пытаясь хоть как-то отвлечься от всех этих взрывающих ее голову мыслей, она включила музыку, надев на свое голое тело (на ней были лишь трусы) длинную рубашку. Как всегда, она посчитала, что все проблемы решит бутылка красного вина. И достав ее из холодильника, она стала пить прямо из горла, завалившись на свою огромную мягкую постель. Закурив параллельно, Ева умостилась удобнее, полусидя, закинув ногу на ногу и начав красить ногти на своих ногах кроваво-красным лаком. Теперь она разрывалась от действий: пить, курить, красить ногти. Она заняла себя по полной.

- Пошло все к черту! Этот гребаный мир не достоин меня! – сказала она сама себе с сигаретой в зубах, вдохновлено смотря на свой лак на ногтях.

- Так будет лучше! – добавила она с более веселым видом, вероятней всего, от того, что в колонках заиграла песня «The Final Countdown» группы Europe, которая так нравилась Еве.

Сквозь музыку она стала слышать стуки в свою дверь. Кто-то из соседей жаловался на ее громкость.

- Я здесь живу! Проваливай, раз не нравится! – крикнула она, продолжая слушать песню и красить ногти на своих ногах.

Но настырливая соседка не сдавалась и продолжала стучать в дверь.

- От настойчивая сука! – сказала Ева, взглянув в зеркало и добавив, - А нам все равно! Не правда ли, родная?

Вскочив с кровати, Ева подбежала к проигрывателю и сделала как можно громче, сказав:

- А это моя любимая часть песни! – и словно сорвалась с цепи, начав плясать и изображать гитару у себя в руках, не выпуская дымящую сигарету изо рта.

Ей стало весело. Ева резвилась и моталась по комнате. И ей хотелось еще. Она и пила, и курила, и плясала одновременно.

- Вот так, твою мать! – кричала она в радостях, чувствуя удовлетворение в крови.

Соседская француженка грозилась вызвать полицию, чуть ли не выбивая дверь. Но Ева ее даже не слышала. Она не заботилась ни чем иным, как оторваться по полной.

Она снова прыгнула к себе в постель и стала фокусировать свой взгляд на зеркало, которое хорошо просматривалось в ванной.

- Черт, ты хреново выглядишь! Это ведь не то, чего ты так хотела! – сказала она, смотря в зеркало.

Ева чувствовала опьянение. Ей резко дало в голову и ей становилось плохо. Она чувствовала, как ее мозг напрягся, словно перед отключением, а ее зрение не слушалось и темнело по секундам. В один момент, перед тем, как Ева пожелала встать с кровати, она сказала:

- Не ожидала я… - и тут же рухнула на пол, потеряв сознание.

Дом. Ей снился дом в Лондоне. Именно тот, в котором жила Синди. И в ее голове было непонятное ощущение, будто она погрузилась в прошлое, но при этом была в настоящем. Она проезжала мимо этого дома, сидя на заднем сидении дорогой марки автомобиля.

- Смотри, это мой родной дом! – говорила она водителю.

Машина тут же остановилась на обочине неподалеку, и Ева опустила свое дверное стекло, дабы полюбоваться милым домом. Чувство тревожного удовлетворения прошло по ее телу. Она вдруг ощутила, кто она есть, и что она делает. И будто бы в порядке вещей она сказала водителю:

- Ладно. В следующий раз зайдем в гости.

- Но вы же хотели видеть Синди. – сказал тот.

- Синди? – переспросила Ева, не понимая и осознавая, что все это бред и это не должно происходить с ней.

Она вошла в небольшой ступор, и когда она повернула голову на право, то тут же совершенно неожиданно для себя увидела Синди, сидевшую рядом. Она была точно такой же, какой ее помнила Ева: густые, черные волосы, характерный макияж и выражение лица. Синди предстала перед ней в черном деловом платье. И только Ева начинала думать: «Черт! Что это? Как она здесь оказалась?», как Синди стала перебивать ее, со свойственной ей уверенностью и харизматичностью:

- Зачем тебе меня видеть? Что же ты делаешь?

Слова Синди пробирали Еву до костей. Будто она чувствовала этот физический контакт с Синди, которой на самом деле не было. Она осознавала это. И она чувствовала вину, сама не понимая, почему. Ее охватило чувство страха и тревоги. Это чувство стало настолько сильным, что все силуэты перед ее глазами стали мешаться и растворяться, от чего Ева проснулась.

Открыв глаза в диком ужасе и холодном поту, Ева до сих пор была под впечатлением, не в силах сосредоточиться, чтобы понять, где она.

- Тихо-тихо! – говорил ей Оливье, тут же подбежавший.

Ева хлопала глазами и не понимала, где она. Она лишь понимала, что это очень светлая комната, напоминающая ей больничную палату, и ослепляющая ей глаза. Так же она чувствовала Оливье рядом, по которому так соскучилась.

- Спокойно! Ты в больнице, Ева! – сжимая руку Евы, говорил Оливье.

- В больнице? Почему? – щурившись, спрашивала Ева.

- С тобой все хорошо! Не переживай! Ты ничего не помнишь? – успокоительным тоном продолжал Оливье.

Ева, пытаясь сосредоточиться сквозь полуоткрытые глаза, поколебалась с полминуты и сказала:

- Черт, Оливье! Как же я по тебе соскучилась! – протянув руки, чтобы обняться.