История Одного Андрогина (СИ)

И снова Натаниэль принялся за работу. День за днем, с утра до вечера он пропадал в поле. С каждым разом ему было все легче, ибо это стало для него привычным. Его худое тело стало более выносливым, а его руки покрылись венами рабочего. Ему не нравился вид своих массивных вен на тонких руках. Он стал замечать, как его фигура крепнет. И он не совсем был в восторге от этого.

Но все же, каждый день, истекая потом, Натаниэль орошал землю, поливал ее. Он кормил курей и гусей. Хозяйство полностью перешло в его руки. И однажды, работая в поле, он задумался над тем, что, не поставить ли ему все-таки пугало в поле. Не пора ли принимать решения самостоятельно? Сколько Билл будет еще сидеть на кресле и командовать, ничего не делая, когда он сам может решить, что для хозяйства лучше?

Спустя пару дней Натаниэль решил пойти в сарай. Место, которое он до сих пор не любил больше всего. Зайдя туда, он не спеша окинул взглядом все вокруг. Он чувствовал, как ему неприятно находиться здесь. Повсюду воняло дохлятиной, маслом и какой-то гадкой дрянью.

Слегка прищурив нос, он пошел дальше, вглубь сарая. Тусклая лампочка с красным оттенком лишь угнетала Натаниэля, а не освещала его.

Натаниэль повернул свою голову на право, где стояла та самая бочка с дохлыми воронами. Он не знал, зачем Билл время от времени их туда кидает, но ему даже думать об этом было неприятно. Он знал, у Билла намного больше скелетов в шкафу, чем можно от него ожидать. И он не хотел углубляться в эту тему.

Найдя пару каких-то мешков, Натаниэль стал запихивать в них траву и прочее, чего не было жалко на пугало. Связав и сшив, где надо, у него получилась человекоподобная фигура, которую он понес в поле, дабы установить.

После того, как он закончил, он решил отойти на пару метров, дабы посмотреть на результат своих трудов. Сняв шляпу с широкими полями с головы, он протер свой потный лоб и улыбнулся. Он был доволен проделанной работой. Лишь одного не хватало этому пугало – этой самой шляпы. И покрутив ее в руках, Натаниэль потянулся к его голове, чтобы надеть ее. И только он занес руку поверх пугало, как в этот же миг, раздался громкий звук, и шляпа вылетела из его рук. В нескольких сантиметрах от него пролетел заряд и выбил шляпу из его рук, распотрошив ее.

Обернувшись в страхе назад, Натаниэль увидел, как в метрах 50-ти от него стоял Билл с ружьем в руках. Это он выстрелил из своего, еще чуточку дымящего ружья. И в этот момент Натаниэль подумал: «Он вовсе псих? Он чуть не пришил меня!»

К счастью Натаниэля Билл оказался отличным стрелком и не промахнулся. Зато Натаниэль был чертовски напуган, а впоследствии еще и наказан, за излишнюю инициативу.

- Ты не понял на счет пугало? – говорил ему Билл.

У Натаниэля началась апатия. Его сердце чуть не разорвалось от произошедшего, а он еще виновным оказался. В такие моменты он не понимал Билла, и терпеть не мог его давление на себя. Он пытался быть инфантильным, ибо знал, что может не выдержать. Вдруг, ему стало казаться, что его жизнь на ферме скатывается в пропасть. И он стал чувствовать себя все более подавленным.

Близился январь 1988 года. Натаниэль все также ежедневно наблюдал за собой в зеркале. Его грудь все больше развивалась и переходила в полноценный первый размер. И это нечто настораживало Натаниэля в том плане, что с потеплениями ему придется снимать с себя всю зимнюю одежду и старики, увидев своего внука с женской грудью, посчитают его уродом. Он не мог отвергать свои гендерные трансформации. И временами, на благо всем, он стал задумываться о побеге, о собственной свободе.

Смотря в окно на кухне, он внимал ту самую дорогу, ведущую в Брэйнтри, и задумывался о своих перспективах. Он думал, как будет лучше для всех. Ему все надоело, страх перед будущим на ферме и попросту желание осуществить свои мечты, снова стали двигать его чувствами и желаниями.

Он смотрел на дорогу и понимал, что у нее есть еще другой конец, который вел в противоположную, неизвестную ему сторону. И в этот момент, вспоминая о Софи, он думал, что он должен попробовать сделать это. Наверняка, она сейчас была в одной из французских тюрем, и у Натаниэля болело сердце за нее. В некой степени, он чувствовал себя виноватым перед ней. Она прилагала все усилия ради него, а он боится отважиться на действия.

Пора составлять планы. Пора действовать. Ради Софи, ради идеи, ради будущего. Натаниэль понимал, что прогниет на ферме, если не отважится, как когда-то отважилась его мать. И все могло бы быть, если бы не заболела Катрин.

Это произошло в канун нового года. Катрин всерьез захворала, а спустя пару дней и вовсе слегла на постель, не в силах ходить.

Натаниэль никогда не кипел душой к Катрин. Он не считал ее умной и близкой к самому себе. Но ему было жаль ее. Лишь за такие человеческие качества как нежность. Она никогда не упрекала Натаниэля. И когда он узнал, что у той воспаление легких, то даже на некоторое время забыл о собственном побеге, дабы побыть рядом с Катрин и поддержать ее. Он знал, что Билл не способен на ухаживания. Поэтому он взял это на себя.