История Одного Андрогина (СИ)

- Ой, ладно! Не стоит, дочь! – стала смущаться Катрин. – Лучше расскажи что нового! Неужели нечего сказать?

Синди пожала плечами:

- В принципе, ничего, мама. Что может быть нового? Разве что он. – показав глазами на Натаниэля, который доедал свой кусок пирога.

- Как раз о нем я бы и хотела с тобой поговорить! – сказала Катрин, будто доставала из себя подводный камень.

Синди знала этот тон голоса и выражение лица своей мамы. Она знала, что та сейчас начнет травить ей душу своим банальным пустословием и попытками влезть в ее чувства. Она глянула на Натаниэля, который дожевывал пирог, и решила, что лучше отправить его погулять.

- Ты наелся? – спросила она у Натаниэля, который кивнул ей подтверждая, – Тогда, может, ты хочешь погулять? – вытирая ему рот.

Натаниэль согласился.

- Иди во двор. Видишь, там собачка. – показывая ему в окно, – Эту собачку зовут Моцарт. Иди, погуляй с ним. Он добрый и любит, когда с ним гуляют. – сказала Синди и подогнала его.

Затем Синди посмотрела на Катрин. Набираясь терпения, она сказала:

- Что именно тебя волнует?

- Меня волнуешь ты и ребенок, которого ты усыновила. – ответила та.

- Хорошо, я слушаю!

Синди важно скрестила руки у себя на груди в ожидании нравоучений. Катрин, набирая побольше воздуха, начала оправдывать ее ожидания:

- Очнулась, да? Когда мы с отцом говорили тебе в юности: «Зачем тебе та мода, заводи семью!» - то ты отрицала! Теперь ты в 30 лет усыновляешь ребенка! Не рождаешь, а усыновляешь! Как это понимать? Ты можешь мне объяснить, Синди? Что с тобой происходит?

- Что конкретно тебе не нравиться? То, что я усыновила ребенка, или то, что я срала на ваши планы и веления касательно меня?

- Не говори так!

- А как? – Синди пошла в контратаку, – Вы уже с самого раннего детства решили все за меня! Скажешь, не так все было? Когда я хотела учиться в университете, вы говорили мне, что урожай важнее «городского разврата». Когда я хотела просто погулять с кем-нибудь из Брэйнтри, вы говорили что 9 часов вечера – это уже позднее время для прогулок. Зато вы считали нормальным сватать семнадцатилетнюю девушку за парня, которого она толком и не знала. Как думаешь, меня это устраивало?

- Синди, не смей так говорить! Так нас воспитывали наши родители!

- Вот именно! Ваши родители, жившие, в какой-нибудь шотландской дыре каменного века, раз они вас так воспитывали!

Синди уже не хотела сдерживать себя. Она чертовски не любила огорчать свою мать. Любящая женщина, которая с рождения была простой крестьянкой, никак не могла измениться, и Синди понимала это. Но также она чертовски не любила ее нравоучения, которые никогда, ни к чему не приводили. И в этот момент она тоже не стала терпеть. Она слишком редко бывала здесь, чтобы отмалчиваться.

- Синди, мы воспитывали тебя, как могли! – говорила Катрин.

- Я не спорю, мама! Я благодарна вам за старания! Но я не такая как вы! И поэтому я не смогла жить с вами под одной крышей!

- А ты знаешь, как мне было больно, когда ты покинула наш дом, совершенно внезапно, не сказав ни слова? Для меня это было не понятно! А Билл! Ты не представляешь, в каком он был гневе! Он сказал мне, что больше не хочет тебя видеть, и ты знаешь это!

- Черт, мама! Да в чем дело, собственно? Вы не можете принять тот факт, что я ушла из дома? Я ушла навстречу своей мечте, и посмотри, кем я сейчас являюсь! Я успешна, я знаменита, обо мне говорят! Это лучше, чем прогнивать на ферме!

Синди с возбуждением глянула на маму. Она не могла сдержать порыв своих эмоций. И немного скинув обороты, она заметила, что настал тот самый момент материнских слез. Она ненавидела этот момент. Он ее угнетал, будто она виновна. Обычно Синди не терпела такие моменты и покидала мать, дабы не давить на нее своим присутствием. Выпуская свои жалостные слезы, Катрин сказала без каких-либо смятений:

- Ты только и думаешь об успехе! Я не хотела тебе говорить этого, но придется! Ребенок тебе нужен только для успеха! Да! Как это называется? Пиаром? Ты не думаешь о его будущем! Ты думаешь о своей выгоде!

Синди нечего было сказать. Сии слова родили в ней лишь обомление. Пытаясь собраться мыслями, она сказала:

- Что? Для успеха? Много ли ты знаешь обо мне, мама?

- Достаточно, чтобы говорить об этом с уверенностью!

- Знаешь, что? Ты ничего не знаешь! Я люблю этого мальчика! И ты не смеешь говорить обо мне или о нем так, будто это лишь часть бизнеса!

- А разве не так? Синди, я знаю тебя с пеленок!

Синди отрицала слова матери. Она смотрела на ее заплаканные глаза и понимала, как ей хочется уйти, снова, надолго. Чтобы не слышать этих фраз. В ее голове была буря мыслей и эмоций. Но Синди посчитала, что сказала все, что хотела. И скрывая все свое горящее нутро, она лишь холодно сказала:

- Ты все такая же глупая, Катрин!

Она надела свои громадные солнцезащитные очки и, пытаясь скрыть любые эмоции, спокойно направилась к выходу, во двор, где должен был играть Натаниэль с Моцартом.

Натаниэлю понравилась эта добродушная собака. Он гладил его по головке и ласково приговаривал:

- Хорошая собака!