История одного человека

Как отец с сыном мы мало общались, но я любил те редкие моменты. Не то, чтобы он постоянно закладывал за воротник, нет. Просто трезвым, он был не очень общительным с нами. Как будто он существовал в параллельном мире, как будто его угнетала семейная жизнь. Но по пьяни наши миры пересекались и для нас с мамой это частенько заканчивалось катастрофой. Все могло начинаться весело, но итог был почти одинаков. В один из дней, когда он в очередной раз пришел домой во хмелю с другом, он решил поучить меня драться, заодно демонстрируя своему гостю, что у него растет настоящий мужик. Демонстрацией своих навыков в боевых искусствах и игрой роли моего главного тренера он занимался довольно часто, но исключительно в нетрезвом виде. Долго подначивал меня, хватая за руки и не слушая мои протесты. Вскоре, не дождавшись моего согласия, начал показывать, как надо правильно бросать через бедро. В итоге он добился своего, «Быстрее сделаю, что он хочет, быстрее он отстанет от меня.», думал я. Не желая причинить ему никакого вреда, я сделал все так, как он только что объяснял. Бросок получился. Очень может быть, что прием получился не без помощи воздействия спиртных напитков на вестибулярный аппарат моего «тренера», а может отец просто хотел подыграть мне. Не помню сколько мне было лет. То ли в старшую группу детского сада ходил, то ли в первый или второй класс. Я его бросил, он, падая, задел головой острый край кровати. Его лоб и лицо были залиты кровью, которая, стекая с подбородка, капала на пол. Он вскочил и начал бегать по всей квартире, радуясь, что я ему разбил голову, оставляя кровавые доказательства этого повсюду. «Мой сын – мужик! Видел? Я же говорю, он будет отрывать бошки всем», говорил отец своему собутыльнику, который все это время молча наблюдал. Травма была не серьезная, простое рассечение, но крови было достаточно, чтобы ребенку это засело в память на всю жизнь. В один из таких «веселых» дней, отец, не найдя в нас серьезных противников, поссорился с самим собой. Это могла бы быть шутка, если бы не было правдой. Он поссорился со своим отражением в большом зеркале серванта, у которого дверцы и полки были из толстого прозрачного стекла. Слово за слово и отец решает подраться со своим отражением. Видимо, чего-то не поделили, любовницу или жену может быть. После двух прямых ударов все разлетелось на мелкие осколки. Лязг разбитого стекла заполнил комнату. В начале конфликта мы с Ритой находились в родительской комнате, но понимали, что резкие высказывания в адрес близнеца, смотревшего, видимо, слишком дерзко, на отца из серванта, обязательно закончатся плохо. И не факт, что волной неадекватной агрессии не заденет нас. Поэтому мы были на стороже и сразу же убежали к себе в комнату, откуда подсматривали в щелочку приоткрытой двери. Его руки окрасились темно-красным цветом, как будто он окунул их по локоть в краску. Кровь сочилась из многочисленных порезов и струилась на осколки, лежащие на полу. Отец поднял руки и смотрел на них завороженно каким-то пустым, отсутствующим взглядом. Мне всегда было интересно, что же у него творилось в голове в подобные моменты. Кровь стекала по предплечьям и ручейками падала вниз, оставляя красные дорожки. Мама, так же, как и мы, заранее поняла, что он сотворит очередной поступок на номинацию Дарвина и стояла на наготове. Мы уже научились предугадывать его «взрывы» и старались в критические моменты держаться подальше от эпицентра. Мама отреагировала оперативно. Она поднесла полотенца, замотала ему руки и вызвала скорую, которая не приехала. Отец отправился в клинику сам. Помогая, мама попала под горячую руку. Отец ругался, обвиняя ее в том, что это из-за нее все произошло. Ну точно отстаивал честь матери своих детей, а она неблагодарная даже спасибо не сказала. Маме ничего не оставалось, как в очередной раз оттирать кровавые пятна с пола и убирать разбитое стекло, а нам – ей помогать.