История одного эльфа

Укрывшись щитом, я стиснул в кулаке амулет, лихорадочно вспоминая, как надо вызывать Видящую. Обычно волшебницы сами выходили на связь, нам оставалось лишь подчиняться их мысленному голосу, тем более, повторюсь, телепатов на заставе не было.

Но волшебница откликнулась.

«Что случилось?» – услышал я.

«Гоблины нас атакуют, они почти прорвались обратно к реке, – доложил я. – У них пращи. Кое-кто из наших уже легко ранен. Что делать?»

Несколько долгих секунд волшебница молчала, очевидно обдумывая ответ.

«Сделай-ка вот что…»

Подчиняясь ее указаниям, я поднял вверх правую руку, сложил пальцы щепотью и повел ими в воздухе, вычерчивая сложную фигуру. Моя рука налилась тяжестью, я с трудом ворочал ею, да и сам воздух словно уплотнился и стал ледяным. Все же мне удалось довести дело до конца, после чего громко и четко повторил те слова, которые мысленно надиктовала мне волшебница.

Вообще-то мужчины-эльфы – я имею в виду чистокровные эльфы – практически неспособны к магии. Есть так называемые медиумы, обладающие врожденным запасом магических сил – Видящие волшебницы развивают в них дар накапливать магию и используют в своих целях. В моем роду не было даже медиумов, не говоря уже о том, чтобы где-то когда-то в Доме Дармира рождались Видящие, но сейчас я колдовал. Волшебница как бы вселилась в мое тело, это она, а не я применяла сейчас магию.

Но гоблины-то этого не знали. Увидев огненный знак и услышав слова заклинания, они запаниковали и заметались туда-сюда, превратившись в напуганную толпу. Пращи, дубины и копья были забыты. Многие вообще побросали оружие и вопили от ужаса, закрывая лапами морды.

«Готово! – услышал я довольный голос волшебницы. – Теперь гоните их!»

– Вперед! – отдал я приказ, радуясь возможности опять владеть своим телом.

Мы, десять всадников – подтянулись даже раненые, – сомкнули ряды, оттесняя мечущихся созданий от реки и направляя в сторону леса. Но племя сильно рассеялось по побережью, и несколько самок с детенышами все-таки прорвались к зарослям. Я не стал их преследовать из опасения, что потеряю контроль над остальными, и махнул рукой, приказывая своему десятку гнать оставшихся в лес.

Сбившись плотной гурьбой, гоблины бежали, поддерживая друг друга. Иногда какая-нибудь из самок пыталась прорваться и скрыться, но мы легко возвращали их в строй. Все-таки двум-трем удалось зашвырнуть своих детенышей подальше в кусты. Верещащие гоблинята разбегались в разные стороны, но я решил не тратить на них времени. Выживут они или нет – сейчас мне было безразлично. Я мечтал только об одном – как можно скорее сдать племя загонщикам. Мне было противно воевать с самками и детенышами, даже если это – самки гоблинов. И когда одна метнулась прямо под копыта моего коня, прижимая к себе двух малышей, я вздыбил лошадь, позволив ей проскочить прямо между передними ногами коня и затеряться в кустарнике.

Далеко впереди запел рог – где-то там была цепь загонщиков. Я кивнул трубачу, и он выдул из своего рога ответную ноту. Это была наша обычная перекличка.

Еще один рог пропел свою коротенькую песню слева от меня. Его сигнал означал, что там тоже гонят какую-то двуногую дичь. Мой трубач ответил ему, и некоторое время они перекликались, координируя действия.

В чаще леса двигаться пришлось осторожно, чтобы не переломать лошадям ноги. Не привычные к такой спешке – им приходилось все время бежать – гоблины начали выдыхаться. Некоторые даже побросали оружие, потому что им было тяжело его тащить. Другие опирались на копья, как на палки во время ходьбы.

Рог пропел совсем близко, и буквально через пару минут навстречу нам выскочили два лесных тролля. Обычно эти существа живут небольшими семейными группами или поодиночке, и отыскать сразу двоих было удачей. Тролли распугали гоблинов, заставив меня потерять в кустах еще нескольких, но остальных мы собрали в плотную кучу и погнали вперед.

Постепенно шум Большой охоты стал ближе. Чаще звучали рога, несколько раз я слышал лай собак. Гоблины заволновались, переговариваясь на своем языке, их волнение достигло предела, когда бегущие впереди наткнулись на что-то в высокой траве между деревьями.

Отогнав подальше свою «дичь», я взглянул на то, что они обнаружили, – и чуть не свалился с седла.

Это был труп светлого альфара, одетого в одну набедренную повязку. Труп был еще свежий – кровь не успела свернуться. Я сразу определил причину смерти – в альфара выпустили несколько стрел. По крайней мере, две раны оказались смертельными – в грудь и в глаз. Но, судя по обильно натекшей крови, сначала он был просто ранен, и его добивали долго и упорно.