История одного лагеря (Вятлаг)

Прошел год с лишним: в лагере — непрерывные ночные допросы, следователи-чекисты грубы, свирепы, безжалостны… Ждать тут более нечего. И Саша вспомнил свою "забугорную вольницу": ноги в руки — и "дал тягу" на родимую Беларусь. А там оружия в лесах — хоть пруд пруди. Нашлись дружки, создали небольшой летучий "партизанский" отряд и принялись "бомбить" местную милицию. Заезжают в райцентр, где их никто не ждет: "Хенде хох!" Аммонала и динамита — навалом: подкладывают его под отделение милиции — ух! — и здание "летит на воздух". "Ментов" отпускали по домам (их, как служителей власти, не трогали). Потом быстренько "сворачивались", а назавтра появлялись уже в другом месте — километров за 200–300… За неуловимой бандой новоявленных "лесных братьев" гонялись всем составом МВД и ГБ республики, пока не окружили в одном из городишек Западной Белоруссии. Разгорелся настоящий бой: "братья" забаррикадировались, отстреливались до последнего, уложили из "мусоров" человек под 20… Но и сами потеряли половину отряда (мужиков 10) и, оставшись без патронов и гранат, сдались…

Осудили их без "высшей меры" — в стране тогда действовало вето на смертную казнь (был такой короткий период после войны). И "поплыл" Саня по лагерям, как дерьмо по Енисею, — со сроком на "полную катушку" да еще "по рогам" и "по ногам", то есть без права проживания в Белоруссии после "отсидки"… Последнее, кстати, представляет собой "чистый образец" советского административно-полицейского маразма: в Белоруссии бывшему лагернику жить запрещено, а в России, на Украине и т. д. — можно. Чудеса в решете!.. Помните, как у А.Н.Островского: "В Сибирь?! Да и там люди живут…"? Так оно и произошло с Сашкой…

Повстречались мы с ним недавно: "оттрубил" он свои 18 с лишним годков и освободился по двум третям "отсиженного" (существует такое "установление" в ИТК — Исправительно-трудовом кодексе). Сейчас уехал "на юга", а где-то в солнечной Италии теперь уже, надо понимать, далеко не молодая донна все ждет-не дождется весточки от своего незабвенного "Сеньора-Саши" о том, что он "неплохо устроился" на горячо любимой им Родине… Судьбы, судьбы — слезы, слезы — горе, горе… — и все это на наши головы, на долю "простых" советских людей…"

Нужно отчетливо представлять себе, что советско-сталинское государство, вся его властная система безжалостно жестоки не только к своим политическим противникам (подлинным и мнимым, реальным и вымышленным), но и к своему народу в целом. Ведь именно этот народ страдал на каторжном лесоповале и погибал от дистрофии в лагерных "больничках"…

Сотни тысяч крестьян и рабочих были брошены за "колючку" сталинских "зон" по "закону семь восьмых" (Постановление ЦИК и СНК СССР (закон) от 7 августа 1932 года "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности"). В соответствии с этим людоедским "законом" за горсть собранных на колхозном поле колосков (оставленных "под снег" после уборки) можно было "схлопотать" до 10 лет лагерей…

Миллионы рабочих, служащих, крестьян (так называемых "указников") оказались на таежных лагерных "дачах" по другим, не менее драконовским, чем пресловутый "закон о колосках", Указам Президиума Верховного Совета СССР:

— от 10 декабря 1940 года ("о малолетках") — об уголовной ответственности несовершеннолетних с 12-летнего возраста;

— от 26 июня 1940 года ("о прогулах");

— от 10 августа 1940 года — об ответственности за мелкие кражи и хулиганство;

— от 28 декабря 1940 года ("о фезеушниках") — об ответственности за самовольный уход молодежи из ремесленных школ…

Ранее мы уже говорили о двух наиболее кровожадных сталинских Указах от 4 июня 1947 года ("четыре шестых") — об уголовной ответственности за хищения государственного, общественного и личного имущества граждан…

И это — отнюдь не полный перечень тех "законодательно-репрессивных" актов (всего их, помимо Уголовного кодекса, — около 20), которыми обосновывалось и обеспечивалось существование ГУЛАГа.

Тотальная регламентация всех сфер жизни человека в стране "победившего социализма": имущественной, производственной, общественной, семейной, личной, духовной и даже интимной — делала государство всевластным и неподотчетным хозяином огромного массива своих граждан, имеющим ничем и никем не ограниченное право миловать (изредка), но чаще всего — наказывать, карать, казнить…

При этом жестокость кары, наказания, репрессии сплошь и рядом не соответствовала характеру, содержанию, типу "прегрешения", а была направлена на то, чтобы просто растоптать в человеке личность, индивидуальность, превратить его, по излюбленному в кремлевских верхах выражению, в "лагерную пыль"…

Обратимся для подтверждения сказанного к некоторым "вятлаговским судьбам".

Свидетельство очевидца: