История одного лагеря (Вятлаг)

Тем примечательнее "метаморфозы", произошедшие в его служебных характеристиках после прибытия в дальний Вятлаг и в период кратковременного (менее года) пребывания на посту "хозяина" этого лагеря. Сам тон этих документов разительно "преображается". Так, политотдел Вятлага в августе 1954 года (через 5 месяцев после приезда В.Н.Мартыненко в Лесной) "сочиняет" на своего нового лагерного "шефа" (при представлении его к очередному ордену) не характеристику, а "парадный" панегирик:

"…Тов. Мартыненко за период работы в Вятском ИТЛ МВД проявил себя способным руководителем и хорошим организатором.

За последнее время в лагере значительно улучшилась дисциплина и порядок, проведен целый ряд мероприятий по укреплению режима и улучшению использования труда спецконтингента, что положительно сказалось на выполнение производственного плана.

Требовательный к себе и подчиненным, скромный в быту.

Проявляет необходимую заботу об улучшении культурно-бытовых условий работников…"

Впрочем, когда вскоре оказалось, что новый начальник Управления вынужденно (по болезни — тяжелая форма сахарного диабета) уходит в отставку, тональность политотделовских оценок его деятельности меняется коренным образом.

Приведем выдержку из партийно-служебной аттестации на того же В.Н.Мартыненко, составленной тем же самым Вятским политотделом, но уже в феврале 1955 года, то есть спустя всего полгода после предыдущего хвалебного "славословия":

"…Необходимо отметить, что в работе тов. Мартыненко имели место существенные недостатки. В лагере имели место бандпроявления и побеги заключенных, программа по заготовке древесины за 1954 год полностью не выполнена.

Общее образование тов. Мартыненко низкое, часто болеет.

Согласно заключению ЦВЭК МВД признан инвалидом 3-ей группы…"

Итог закономерен: с 19 февраля 1955 года В.Н.Мартыненко уволен из органов МВД по болезни…

Поколение ветеранов-выдвиженцев 1930-х годов сходило со сцены в ГУЛАГе.

"На смену" заступали люди иной формации — "орлята", учившиеся "летать" и получившие "путевку в жизнь" уже в 1940-х годах, — фронтовых, "свинцовых", "роковых"…

***

Завершим настоящую главу некоторыми краткими выводами.

В биографиях всех начальников Вятлага 1930-х — 1940-х годов немало общего.

Вполне допустимо предположить, что при "отборе" сотрудников в "органы" и последующем продвижении кадров по службе в ОГПУ-НКВД существовали некие обязательные стандарты: "безупречное рабоче-крестьянское происхождение" (причем "пролетарская генеалогия" ценилась выше, а среди крестьянских детей предпочтение отдавалось выходцам из сельской бедноты); минимальное образование (приходская школа, а затем — различные "курсы" в РККА-ОГПУ-НКВД); рабочая профессия, приобретенная в далекой юности и давно позабытая, но с гордостью зафиксированная в послужных анкетах как "основная"; "коренная" национальность (основная часть начальников лагеря — русские, "этнические девиации" — еврей, украинец, — единичны).

"Переход" в органы ВЧК-ОГПУ некоторые совершили после гражданской войны, участниками коей они являлись, с командных должностей в РККА, в условиях резкого сокращения регулярных вооруженных сил (пополнять собой армию безработных этим людям, понятное дело, вовсе "не улыбалось").

Молодежь 1900-х годов рождения "пополняла ряды чекистов" (в 1920-х годах) чаще всего после действительной воинской службы в частях ОГПУ (нередким при этом было предварительное негласное сотрудничество с "органами" на протяжении нескольких лет).

В период "коллективизации", когда "объем работ" ОГПУ значительно увеличился и штаты сотрудников соответственно "разрослись", эта "плеяда", исполняя службу "не за страх, а за совесть", выдвинулась в низовом районном звене.

Во времена "ежовщины" эти "выдвиженцы" исправно и усердно "проводили в жизнь" плановые "установки" по "обезвреживанию врагов народа" и инструкции по обращению с ними.

Массовые аресты руководителей территориальных (республиканских, краевых и областных) управлений НКВД, масштабное расширение ГУЛАГа в конце 1930-х годов предоставили "кадрам среднего звена" возможности для ускоренного карьерного роста.

Вместе с тем, нередко перевод на службу в лесные лагеря (даже на должность всесильного "хозяина" ИТЛ) после войны становится мерой "мягкого наказания" для отдельных "проштрафившихся" руководящих работников НКВД-МВД краевого и областного уровня. При постоянно сверхвысокой текучести кадров в лесных лагерях туда отправляли из территориальных структур НКВД-МВД чаще всего людей с "изъянами", находившихся под угрозой увольнения из "органов" вообще.

В 1940-е — 1950-е годы чекистов-ветеранов, "идейных борцов-строителей социализма" образца 1920-1930-х годов, сменяют в руководстве лагерями матерые хозяйственники-администраторы. Это связано как с тотальным обюрокрачиванием всей структуры НКВД-МВД, так и с особенностями работы ИТЛ, считавшихся в системе "плановой социалистической экономики" стабильно "прибыльным производством".