История одного полка

О чем поют солисты? Есть в репертуаре песни о Ленинграде, о Белоруссии, о Сибири ‒ влияние географического фактора, т. е. места рождения участников ансамбля. Всегда горячо принимается песня артиллеристов фронтовых лет («Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой»). Еще песня о комсомольцах-добровольцах. А какую песню они хотели послушать сами? Все попросили меня передать просьбу Всесоюзному радио ‒ исполнить для них и их родных песню В. Шаинского и Я. Рябинина «Родительский дом». Чем еще запомнилась репетиция ансамбля? Теплой, непринужденной обстановкой, которая царила в нем, подтянутостью, высокой культурой поведения людей. Такая деталь: все были с аккуратными прическами, в чистом обмундировании. Особо хочу подчеркнуть, что все участники ансамбля ‒ отличники боевой и политической подготовки, все комсомольцы. Настроение… Конечно, не песней единой питается то хорошее настроение, которое я чувствовал всюду ‒ у мотострелков, десантников, артиллеристов, саперов… Хорошее настроение ‒ производное многих слагаемых. И прежде всего ‒ глубокого понимания советскими воинами своего патриотического и интернационального долга, тех благородных целей, ради которых они находятся на афганской земле. Вчера, уже из Москвы я позвонил в эту часть. Политработник М. Амелечкин рассказал о большом политическом подъеме, вызванном среди воинов решениями 26 съезда КПСС, о том огромном интересе, с которым изучаются материалы форума коммунистов.

Разговаривая по телефону, я посмотрел на часы. Там, за тысячи километров от Москвы только что закончилась вечерняя поверка, наверно, над палаточным городком сейчас тоже звучат песни. ‒ Да, действительно, как всегда перед отбоем, ‒ подтвердил М. Амелечкин, и тут же добавил, что над палатками уже горят электрические фонари, а высоко над городком ‒ по-южному темное небо с яркими звездами».

Первый, основной состав группы вокально-инструментального ансамбля «Арес» (из личного архива Александра Загорского)

ВИА «Арес»

Выступление в летнем клубе полка (из личного архива Александра Загорского)

Сколько будет написано и спето песен о войне в Афганистане! Но это все будет позже. Сейчас они только набросками в солдатских и офицерских записных книжках, а по большому счету ‒ еще где-то там, в подкорке под шапкой-ушанкой или панамой. Не до того и не время. Будут и другие статьи в газетах и журналах, не будет уже той цензуры, в рамках которой и написана статья Г. Кошуба, но это НАША ИСТОРИЯ ‒ НАШ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.

Сержант Николай Попов:

"В армию призвали осенью. Карантин был в Кушке, в разведбате, примерно месяц. Под Новый год колонной отправили в Афган. Тентованный «Урал», внутри ящик с «калашами», ящик с магазинами и два ящика тушенки. Ночью уже были в дивизии. За всю дорогу никаких ЧП не было. Была одна остановка, где-то около воды. Из части в полк забирали два офицера. Второго не помню, а один был ком. взвода разведки Виктор Трутнев. Он ехал со мной в одной машине, и пока ехали во время разговора он спросил: «А кто-нибудь имеет представление о геодезии?». Поскольку я ушел в армию с 4-го курса автодорожного факультета, то, естественно, два года ее учил. На мое «Я», он тут же выдал: «В топовзвод». Вот таким незатейливым образом и было определено место службы на все 2 года. В топовзводе на тот момент кроме одного полуторагодичника все были дембеля, а нашего призыва всего трое. Эти полгода, конечно, дались тяжело, зато потом, через полгода, пришли взамен дембелей 12 молодых и, началась не жизнь, а малина.

Служил при трех командирах полка: Кулешове, Ильине, Котове. Основная служба прошла при Ильине. Стал он ком. полка после ухода Кулешова. До этого был нач. штаба. О Кулешове мало что помню. Единственно, раз чуть не отправил меня на губу, когда будучи в наряде на бассейне пустил купаться сослуживцев (солдат пускали купаться раз в месяц), а Кулешов неожиданно приехал. Однако он объявил трое суток, но до воплощения не дошло. Еще запомнилось о Кулешове, у него была немецкая овчарка Рекс, так вот при замене он ее оставил в полку. Ильин был настоящим отцом солдат. При нем вовсю строили в части, отлично кормили. Каждый день показывали кино. Часто приезжали артисты. Мы не знали, что такое сухая картошка. Именно ему принадлежит знаменитая фраза: «Это только я могу ходить по части пьяный и в тельняшке». Всех остальных офицеров гонял за несоблюдение формы одежды. Рядовой состав не напрягал. Друзья у него были везде. Вплоть до того, что периодически в офицерской бане и на бассейне возникали офицеры из штаба армии из Кабула. И это очень помогало ему решать многие вопросы. Котов таким размахом не обладал. Может потом развернулся. Мне запомнился тем, что очень любил фотографироваться. Я, делая фотки (официально на фотогазету, а на деле и всем своим сослуживцам), обязательно делал фотки и Котову. Потому и без всякого опасения мог фотографировать (рядовому составу этого делать было нельзя).