История одного предателя

«Ведь рискуем не мы, — приблизительно так говорил Дурново, — так пусть он об этом и думает. Если он согласен, то нам-то что об этом беспокоиться? Время теперь такое, что каждый сотрудник нужен до зареза. Пускай работает, — там видно будет».

Приказ о выдаче 5000 рублей Дурново подписал без всяких возражений. Таким образом, сделка с Азефом была утверждена. Руководить его работой должен был Рачковский, но с тем, чтобы при свиданиях присутствовал и Герасимов.

Отсутствие Азефа из-за этого ареста продолжалось несколько дней, но большого внимания на себя со стороны революционеров оно не обратило: в условиях боевой работы это было явлением более или менее обычным. Азеф объяснил, что заметил за собою слежку и вынужден был в течение нескольких дней скрываться, заметая свои следы. Это было тем более правдоподобно, что известия о полицейской слежке за тем отрядом, которым руководил Азеф, теперь начали поступать со всех сторон. Слежку за собой начали замечать, прежде всего, сами извозчики: Герасимов дал филерам инструкцию вести себя так, чтобы быть замеченными. Кроме того, до центра Боевой Организации теперь начали с разных сторон доходить те слухи, которые были пущены полицией о предстоящих арестах террористов-«извозчиков». Так В. И. Натансон, жена одного из членов Центрального Комитета, будучи в гостях у какого то видного кадета, услыхала за столом разговор о трех «извозчиках», которые ведут наблюдение за Дурново и арест которых предстоит в ближайшем будущем. Другому члену Центрального Комитета А. А. Аргунову о том же было передано от имени одного из сочувствующих. Все эти сведения, конечно, были немедленно переданы Азефу, который поспешил поделиться ими с Савинковым.

После тщательного обсуждения оба они пришли к выводу, что ничего иного не остается, как немедленно же ликвидировать указанную группу «извозчиков», чтобы спасти хотя бы людей. Азефом был разработан план такой ликвидации, который и был «успешно» осуществлен. Арестован в этот момент никто не был, все «извозчики» были переарестованы спустя несколько месяцев поодиночке и на основании филерских показаний осуждены на каторжные работы.

Ликвидация этого отряда совпала с общим острым кризисом внутри Боевой Организации.

Утверждая программу деятельности последнего Центральный Комитет поставил условием выполнение ее до дня открытия Государственной Думы. Предвиделось, что после открытия последней общая политическая обстановка в стране будет такова, что партия вновь будет вынуждена по политическим соображениям отказаться от применения террористических методов борьбы. Теперь день открытия Государственной Думы, — 10-го мая 1906 г., — был уже совсем близок. Выборы всюду приносили победу прогрессивным партиям. Не было никакого сомнения в том, что Дума в подавляющем большинстве будет настроена оппозиционно, и не в одних только умеренно-либеральных кругах люди тешили себя надеждой на капитуляцию старой власти перед «волей народных избранников», впервые появлявшихся на арене политической жизни России.

Неизбежность близкой приостановки деятельности Боевой Организации становилась все более и более очевидной. А между тем намеченная программа ни в одной ее части осуществлена не была. Боевую Организацию всюду преследовали неудачи. Вслед за «извозчиками», которые выслеживали Дурново, под удар попал второй основной отряд Организации, готовивший в Москве покушение против Дубасова. Азеф не дал Департаменту никаких указаний относительно этого отряда, но московская полиция самостоятельно напала на его след, — и только с большим трудом Савинкову, который руководил подготовкой покушения в Москве, и его товарищам удалось ускользнуть от ареста.

В виде дополнения к этому удару полное крушение потерпело и покушение на Мина и Римана. После получения от Азефа сведений о подготовке этих покушений Герасимов поставил на квартирах указанных офицеров особую охрану, которая получила инструкцию из посетителей пропускать на свидания с ними только тех, кто лично известен. Незнакомые, как они себя не называли бы и какие мундиры они не носили бы, на свидания должны были быть пропускаемы только после наведения о них надлежащих справок. В виду этих инструкций оба террориста, хотя они явились в офицерских мундирах и назвались весьма громкими фамилиями (один кн. Вадбольским, другой — кн. Друцким-Соколинским) на свидание допущены не были, — под предлогами случайного отсутствия Мина и Римана в их квартирах. Мундиры и княжеские титулы помогли им только в одном отношении: они не были тут же задержаны. Но когда Яковлев («кн. Друцкой-Соколинский») через несколько часов попытался явиться к полк. Риману вторично, он был арестован: к этому моменту полиция уже установила, что он не то лицо, за которое себя выдавал.