История одного преступления

В четверг 4 декабря рано утром Жорж Бискарра отправился в ресторан Ледубля, где обычно завтракали четверо депутатов: Брив, Бертелон, Антуан Бар и Вигье, по прозвищу дядюшка Вигье. Он застал там всех четверых. Вигье рассказывал остальным о том, что мы сделали накануне, и выражал то же мнение, что я: нужно ускорить развязку, сбросить преступление в пропасть, отверзтую им самим. В это время вошел Бискарра. Они его не знали и стали оглядывать с недоверием. «Кто вы такой?» — спросил один из них. Не успел Бискарра ответить, как вошедший вслед за ним доктор Пти развернул какую-то бумагу и спросил:

— Кто из вас знает почерк Виктора Гюго?

— Я, — заявил Бискарра. Он пробежал бумагу глазами; то было мое воззвание к армии.

— Воззвание нужно напечатать! — воскликнул Пти.

— Я беру это на себя, — сказал Бискарра.

Антуан Бар спросил его:

— Вы знакомы с Виктором Гюго?

— Он спас мне жизнь, — ответил Бискарра.

Депутаты пожали ему руку.

Пришел Гильго, потом Версиньи. Версиньи был знаком с Бискарра; они встречались у меня. Версиньи предупредил остальных:

— Будьте осторожны, на улице у входа стоит какой-то человек.

— Это ткач, — объяснил Бискарра, — он наш единомышленник и пришел со мной.

— Но на нем блуза, — настаивал Версиньи, — под блузой у него какой-то платок, а в платке, видимо, что-то спрятано.

— Леденцы, — сказал Бискарра.

То были патроны.

Версиньи и Бискарра пошли в типографию, где печаталась газета «Сьекль». Там были тридцать рабочих, которые все, как один, рискуя быть расстрелянными, вызвались напечатать мое воззвание. Бискарра оставил им текст и сказал Версиньи: «А теперь мне нужна баррикада».

Ткач шел за ними. Версиньи и Бискарра направились в квартал Сен-Дени. Приближаясь к воротам Сен-Дени, они услышали глухой шум. «Сен-Дени сердится. Дело идет на лад», — сказал, смеясь, Бискарра своему спутнику. По пути Бискарра завербовал еще сорок человек, готовых сражаться, в том числе Мулена, возглавлявшего ассоциацию кожевников. Шапюи, старший сержант Национальной гвардии, принес им четыре ружья и десять сабель.

— Не знаете ли вы, где еще можно достать оружие? — спросил его Бискарра.

— Знаю. В банях Сен-Совер.

Действительно, там они раздобыли сорок ружей. Нашлись и сабли и патронташи. Хорошо одетые «господа» принесли жестянки с порохом и пулями. Женщины бодро, радостно делали патроны. В просторном дворе дома, смежного с улицей Азар-Сен-Совер, помещалась слесарная мастерская. Там восставшие взяли молотки и железные прутья. Когда нашлось оружие, нашлись и люди. Число их сразу перевалило за сто. Тотчас принялись разбирать мостовую. Было около половины одиннадцатого утра. «Скорей, скорей! — кричал Жорж Бискарра. — Вот она, баррикада, предмет моей мечты!» Это происходило на улице Тевено. Преграду воздвигли высокую, грозную. Будем кратки. В одиннадцать часов Жорж Бискарра кончил строить свою баррикаду — в двенадцать его убили на ней.

XIV Оссиан и Сципион

Производились массовые аресты.

Около полудня в кафе на улице Лепеллетье явился полицейский комиссар, некто Будро, в сопровождении агента Делаода.

Делаод был писателем, выдававшим себя за социалиста; после того, как его изобличили в предательстве, ему пришлось перейти из тайной полиции в общую. Я его знал. Отмечу следующую подробность: в 1832 году он, будучи классным наставником в школе, где учились мои сыновья, тогда еще подростки, писал в мою честь хвалебные стихи и в то же время шпионил за мной. В кафе на улице Лепеллетье собирались журналисты республиканского направления. Делаод всех их знал в лицо. Отряд республиканской гвардии занял все выходы, и началась проверка посетителей кафе. Делаод шел впереди, комиссар следовал за ним, два муниципальных гвардейца замыкали шествие. Время от времени Делаод оборачивался и говорил: «Возьмите вот этого». Так были арестованы около двадцати писателей, в том числе Энет де Кеслер.[23]

Накануне Кеслер сражался на баррикаде улицы Сент-Антуан. Кеслер сказал Делаоду: «Вы низкий человек». — «А вы неблагодарный, — ответил Делаод. — Я спасаю вам жизнь». — Странные слова, ибо трудно поверить, чтобы Делаод был посвящен в тайну того, что должно было произойти в роковой день 4 декабря.

В комитет отовсюду поступали добрые вести. Тестелен, представитель города Лилля — не только ученый, но и храбрец. Утром 3 декабря он вскоре после меня посетил Сент-Антуанскую баррикаду, где только что убили Бодена. Там все уже было кончено. Тестелена сопровождал Шарль Гамбон, не уступавший ему в храбрости.[24]