История одного вампира

Только тут она заметила, что с лицом Полины что-то не так. Чтобы рассмотреть все как следует, Алекса осторожно убрала волосы с ее лица, от чего она невольно вздрогнула. Вся левая сторона лица девочки была покрасневшая — настоящий ожог второй, а то и третьей степени. В таком же состоянии была и кисть правой руки. Алекса догадывалась, что это. Она спросила:

— Это от солнца?

Полина молча кивнула.

— И как давно это произошло?

— Около недели назад, — ответила она, а затем с надеждой спросила: — Вы знаете, что со мной?

— А ты до сих пор не поняла?

— Нет.

— Ты стала вампиром.

— Что? — не поверила Полина.

— Я думаю, ты и сама уже стала об этом догадываться.

Пару минут Полина ошарашенно молчала, а затем словно взорвалась:

— Нет, этого не может быть! Все эти истории о вампирах — миф, вымысел!

— Как видишь, не такой уж вымысел. Сама подумай: ты стала гораздо сильнее, чем была, солнечный свет причиняет тебе боль, твои клыки стали длиннее, и ты чувствуешь жажду крови.

При последних словах Полина побледнела и сказала:

— Но откуда… откуда вы это знаете?

— Потому что я — тоже вампир.

Полина ошеломленно уставилась на нее. Оно и понятно, любого человека удивили бы подобные слова. На пороге двадцать первого века люди больше верят в пришельцев, чем в вампиров, привидения и прочую нечисть.

— Я понимаю, тебе трудно в это поверить, — сказала Алекса, — но тем не менее постарайся. Поверь, мне нет смысла лгать тебе. Смотри.

Она оттянула губу и показала девочке свои клыки, а затем раны, полученные ею в битве, — от них уже ничего не осталось.

— Невероятно, — ахнула Полина.

Это было для нее последней каплей. Потрясение было настолько сильным, что она просто сползла по стене. Закрыв лицо руками, она спросила безжизненным голосом:

— Что же мне теперь делать?

— Прежде всего вымыться и привести себя в порядок! На тебя смотреть страшно! Ты вампир, а не бродяжка. Потом поговорим.

С этими словами Алекса одним рывком, без малейших усилий, подняла ее на ноги и препроводила в ванную.

— Здесь ты найдешь все необходимое: шампунь, мыло. Принимайся за дело, а я принесу тебе полотенце.

Когда Алекса вернулась с большим пушистым полотенцем, Полина уже сидела в ванне. Она старательно пыталась смыть с себя всю грязь, но это ей не очень удавалось, так как обожженная рука и лицо причиняли ей массу неудобств. Временами она даже морщилась от боли.

Наблюдая за этим пару секунд, Алекса не выдержала и сказала:

— Это добром не кончится! Дай-ка я тебе помогу. — Видя ее смущение, она добавила: — Здесь нет ничего такого. Тебе еще повезло. Были случаи, когда молодые вампиры погибали, сожженные солнцем, или от боли впадали в ступор, были неподвижны, словно мертвы, пока их организм не залечивал раны.

Вымывшись, Полина вытерлась и хотела было надеть свою старую одежду, аккуратно сложенную на стиральной машине, но Алекса остановила ее:

— Нет, этим лохмотьям место на помойке! Удивительно, как они вообще держались на тебе! Я подберу тебе что-нибудь из своей одежды, а это тряпье выкину!

Через десять минут Полина сидела на диване в гостиной, поджав под себя ноги, в рубашке Алексы, которая доходила ей почти до самых колен, и в спортивных носках. Она уже не была похожа на замарашку. Изящная, с черными волосами почти до плеч, короткой челкой и красивым лицом, которое портил лишь ожог от солнечного света.

— Так сколько тебе лет? — начала разговор Алекса, сидевшая рядом в кресле.

— Недавно пятнадцать исполнилось.

— Ты помнишь, как стала вампиром?

— Почти нет.

— Тогда расскажи все, что помнишь, — попросила Алекса.

— Ладно, постараюсь. — Полина погрузилась в воспоминания. — Это произошло чуть более двух недель назад. Я возвращалась домой с дискотеки. Было не очень поздно, что-то около половины десятого. По-моему, я кого-то встретила, а что было потом — не помню. Я очнулась часа через два. Все ломило, а в груди будто огонь горел, но потом это прошло. У меня не было никаких повреждений, и я подумала тогда, что меня заставили принять какой-то наркотик. Ну, всякое случается. Поэтому, когда вернулась домой, ничего не сказала родителям. Придумала какое-то липовое, но достаточно правдоподобное оправдание своему позднему возвращению. Боялась, что, узнай они все, больше никуда меня не отпустят. А потом со мной стали происходить странные изменения…

Сначала я увидела клыки, но подумала, что раньше их просто не замечала. Потом у меня усилились все чувства, особенно слух и зрение. Мир будто заново раскрылся передо мной. И еще мне все труднее стало переносить солнечный свет. А затем пришла жажда. Обычная еда не могла меня насытить, мой организм будто отвергал ее, требуя что-то взамен… Дошло до того, что я, совершенно бессознательно, съела кусок сырого мяса. Мне стало чуть легче, но я думала, что схожу с ума. Меня оглушал звук крови, текущей в людских жилах. Это было невыносимо! Я старалась справиться с собой, но не могла. Когда я чуть не напала на мать, то поняла, что не могу больше оставаться дома, и ушла. Хотя мои родители, думаю, так ничего и не поняли.