История одного злодея

– Да, не переживай.

Его всё ещё верный помощник взял листок и поручился бросить в ящик Али, но вид у него был скверный. Француз не получил сделку, над которой работал Люци, кто-то слил информацию про его побег. Теперь его ищет не только милиция, но и братва. Но ведь оно того стоило, правда?

С того дня прошла неделя, Далия немного успокоилась. Теперь она не проводила долгие часы у окна, она больше гуляла, больше говорила, больше слушала. Каждый вечер они смотрели фильмы, а потом долго обсуждали увиденное.

– Спокойной ночи, – говорила она.

– Спокойных снов, – улыбался он.

Они смеялись, они шутили, они жили.

Пришла осень, но она была такой незаметной и еле слышимой, что они продолжили после завтрака ходить по окрестностям, собирая грибы и ягоды. Далия хорошо готовила, много готовила. За продуктами ездил Люци, куда, она не спрашивала. Они обедали вместе, заваривали чай и усаживались то у окна, то во дворе, в зависимости от погоды. Одна интересная история за другой, им обоим было чем удивить друг друга.

Люци научился касаться её между делом. Аккуратно, без давления, чтобы не вспугнуть. По началу её лицо менялось, и она старалась отпрянуть от этого движения. Но время шло, они жили вместе, хоть и спали в разных комнатах. Этот созданный уют и отсутствие религиозных чтений ослабили её мораль. Она тоже стала его касаться, скорее естественно, чем намеренно.

Молилась она по-прежнему, пять раз в день. Но если раньше это была её релаксация, её размышление, то теперь всё это она открывала другому человеку. Необходимость Аллаха стала незримой, но Далия не чувствовала себя предательницей. Никогда ещё она не жила для себя так полно, так одержимо. Она знала, что любит его.

Быть вместе. Разве можно было представить, что для Люци это станет реальным? Теперь он понимал, почему бандитам не разрешено иметь семью. Он в отличие от большинства хорошо понимал, как боится за хрупкий мир в стенах этого разваливающегося домишки. Он любил её, и лучшей наградой считал то, что знает это. Глупые, романтичные мысли могли бы оскорбить то глубокое чувство, которое пустило корни на дне его души и теперь может быть вырванным только вместе с нею.

– Ты не хочешь съездить в город со мной? Купишь что-нибудь, сменишь обстановку, – Люци сжал её ладонь, было ясно, они сидели на лавочке, опиравшись спинами о дом.

– Почему бы и нет.

Далия волновалась. Разум подсказывал ей бежать, но сердце, сердце, кричало, что, если Аллах дал ей такое счастье, она должна принять это. Но как же родители? Что будет с её семьёй?

Утром они после завтрака сели в машину. Лил дождь, Далия не могла унять подступающее к горлу беспокойство. Что-то случится, что-то точно случится. Посмотрев в зеркало, она не узнала себя. Без косметики, бледная, боящаяся. В её крупных глазах стоял ужас, но Люци делал вид, что не замечает. Всю дорогу, всего-то 20 минут, он спрашивал её, какую она хочет косметику, какие фрукты, какие вещи. Вряд ли в деревенском магазине найдётся что-то подходящее, но стоит попробовать. В Москву ехать далеко и опасно.

Дождь всё лил и лил, дворник отчаянно отбрасывали потоки, но новые волны стекали по стеклу. Далия не слушала Люци, иначе уловила бы напряжение в его голосе, в его смехе, в ненатуральности фраз. Они остановились у ветхого дома, магазина рядом не было. Далия обернулась на водителя, тот тоже подцепил от неё страх. Но в его голубых глазах он казался ещё страшнее, чем в её собственных.

– Послушай, – он взял её за руку, и она поняла, что его сердце бьётся также бешено, как и её собственное. – Нам было хорошо вместе, ведь так?

– Да…

– Вот, – он мял её ладонь и не поднимал глаз. – Я не тот человек, кого ты бы выбрала, я это знаю. Я жил неправильно…

– Люци…

– Послушай, – его голубоватые глаза упрямо упёрлись в её лицо. – Я хочу быть лучше для тебя. Хочу семью, хочу детей. Хочу приходить с работы и видеть, как ты возишься на кухне. Хочу стареть с тобой. Хочу любить тебя. И мне больше недостаточно того, что есть. Тебе придётся принять решение.

– Какое решение?

– Будешь ли ты моей женой?

У неё в груди всё оборвалось, как бывает при самых важных шагах. Что он такое говорит?

– Я не понимаю…

– В этом доме живёт мулла. Тут есть несколько дагестанских семей. Я нашёл их на прошлой неделе, обо всём договорился. Сейчас нас ждут, чтобы совершить обряд, там же регистратор из города. Твой паспорт при мне.

– Как ты…

– Это неважно, – он тряхнул лицом, торопясь закончить этот разговор. – Там же твоё свадебное платье и все ваши женские штучки. Я не хотел оставлять тебя как есть в такой важный день. Если ты решишься, мы поженимся, а завтра утром вернёмся в город. И будем разбираться с тем, что я натворил вместе, как муж и жена.

– А если…

– Тогда я дам тебе денег и паспорт и отвезу на вокзал.

Они молчали, дождь лупил по стёклам с той же напряжённостью, с которой Люци закончил фразу. Его злило и обижало то, что она думает. Каждая секунда врезалась ножом, но он молчал. Она сама должна заговорить.

– Ты… – её тёмные глаза смотрели на жадное сплетение их рук. – Ты останешься бандитом?