История одной болезни

Пройдя пару кварталов, понимаю, что заниматься ничем не хочется, разве только упасть дома перед компьютером. Точно, я же хотел взять у племянника, ту прикольную игру, где валишь зомби. Определившись, я уверенно направляюсь к автобусной остановке.

На звонок в дверь мне долго не открывают. Наконец щелкает замок и в проеме появляется мой, дорогой, племяш Толик.

– О, привет,– говорит он, – а у меня только урок французского закончился.

– Привет,– отвечаю я и прохожу в квартиру.

Вообще племянник у меня прикольный. В свои тринадцать в компьютерах шарит, будь здоров, как-то даже вылечил мне «виндовс». Увлекается Толкиеном и по вечерам лупит пацанов, одетых в самодельные доспехи, деревянным мечом. Вот французский учит. Зачем ему французский? Учил бы как все – английский.

– Слышишь, Толик, а зачем тебе французский? – спрашиваю я, нагнувшись, развязывая себе шнурки.

– Мама говорит, что французский всегда был и будет языком интеллигенции,– весело кривляет он голос моей сестры откуда-то из другой комнаты.

– А ее, по-видимому, дома нет, раз ты позволяешь себе такие кривляния.

– Нет, сегодня же суббота, они с Эдиком поехали по магазинам.

Эдик – это новый муж моей двоюродной сестры. Женаты они всего два года, Толик вроде все прекрасно понимает, общается со своим настоящим отцом и зовет своего отчима просто Эдик. Наконец я справляюсь со шнурком на левом мокасине, который затянулся в узел и вдруг слышу над собой девичий голос:

– Добрый день.

От неожиданности я слишком резко распрямляюсь, так что задеваю одежду, висящую надо мной на вешалке. Одежда падает, а я вижу перед собой очень милую барышню. Нет, очень красивую девушку, красивую какой-то еврейской, или итальянской красотой – смуглая, темноволосая, большие глаза, острый нос. На лице нет и следа косметики. Одета в синие джинсы и майку с диснеевским Гуфи – так мило, а под майкой наверно очень красивая грудь, по крайней мере, видно, что большая и в черном лифе. Не знаю, что-то происходит во мне, и я столбенею.

Из-за спины девушки появляется Толик и говорит:

– Ольга знакомьтесь, это мой дядя. А это Ольга, мой репетитор по французскому.

– Разрешите, – произносит Ольга. Наклоняется и поднимает из вороха одежды джинсовую курточку, одевает, тут же обувается, повернувшись ко мне шикарной попочкой. Вскидывает на плечо довольно тяжелую, видимо с книгами, сумку, затем таким глубоким, насыщенным голосом произносит:

– Ну, Толик до среды.

– До свиданья Ольга,– отвечает Толик и открывает входную дверь.

Уже за порогом она поворачивается, смотрит на меня, и как мне кажется, я что-то вижу в ее глазах, но Толик закрывает дверь, а я все так, же стою на месте.

– Чего встал придурок? – выводит меня из ступора вопрос Толика.

– Заткнись,– отвечаю я и начинаю натягивать мокасины на ноги.

Ольгу я догоняю уже перед входом в метро:

– Извините э…

Она оборачивается:

– Да?

И что? Зачем я бежал, как полоумный, все мое красноречие уходит враз.

– Давайте я вас провожу,– все, что и могу произнести я.

– Зачем, я же уже дошла,– весело отвечает она, а за тем как-то помутненно, – да и Ему бы это не понравилось.

– Кому ему? – не понимаю я.

– Извините, мне надо идти,– уже совсем серьезно произносит Ольга, разворачивается и уходит вниз по ступеням.

А я стою и смотрю, как ее проглатывают двери станции метрополитена, пока в моем кармане не звонит мобильный.

– Алло,– поднимаю трубку я, даже не взглянув на имя звонящего и слышу женский голос:

– Привет, сегодня в семь у меня, как и договаривались?

Вика, точно, я же с ней сегодня договорился.

– Да, конечно,– отвечаю я.

– Хорошо, до встречи,– слышу я, а затем короткие гудки в трубке.