История одной казачьей станицы

В архивах нашёл один из документов в виде памятки, в котором говорится, каким должен быть казачий породистый конь: «Голова небольшая, но сухая; лоб прямой, уши острые, недлинные, нешироко поставленные; шея пропорционально длинная, без кадыка; грудь широкая, лопатка отлогая, холка возвышенная; спина короткая, крестец длинный, ноги правильные, сухие, костями широкие, связки плотные, мышцы в плечевых суставах плотные и твёрдые, окорока объёмистые и мускулистые, задние колена (скакательный сустав) широкие, плоские и сухие, бабки хорошо поставленные, не совсем прямые и не слишком свислые, копыта упругие, лёгкие. Тело вообще плотное, мускулистое, шерсть лоснящаяся, гладкая, короткая, нежная, волосы на гриве и хвосте тонкие и лёгкие… Прямое следствие соразмерности лошади есть правильность её движений».

Приобретение боевого коня было одним из главных условий сборов казака на службу, но оно не было единственным. Представление о материальной основе сборов на службу даёт «Ведомость заготовительных ценных вещей, которые казаки должны иметь в походе…», утверждённая приказом Военного ведомства в 1911 году.

По этому приказу стоимость военного имущества такова: гимнастическая рубаха с погонами – 1 рубль 58 копеек, рубаха суконная с погонами – 5 рублей 50 копеек, шаровары или брюки обыкновенные – 5 рублей, шинель – 9 рублей, папаха – 2 рубля 50 копеек, полушубок – 12 рублей 20 копеек, сапоги – 9 рублей, две подковы с 16 гвоздями и 6 винтами – 1 рубль. Шашку нужно было приобретать за 8 рублей, а нагайку – за 80 копеек.

Вот куда шли деньги за проданные пуды хлеба, говядины, свинины и баранины, собранные плоды на огородах и бахчах. Но и не служить в казачьих войсках было для уроженца станицы величайшим позором. Согласно отчёту станичного атамана за 1912 год от службы в первоочередных полках был освобождён только двадцать один казак, причислено в разряд неспособных нести службу всего двадцать пять. Это менее одного процента от военнообязанных.

По заповедям предков, военная одежда казаков и после службы донашивалась до последней заплаты. Станичники выглядели подтянуто и молодцевато. Даже на обычных фотографиях старики позируют обязательно в фуражках и папахах.

Вся обыденная жизнь в станице была подчинена военным правилам. Ежедневно назначались дежурные подразделения и в самой станице, и в хуторах. Несли службу дневальные по станичному правлению и при хуторских правлениях. Атаманы обязаны были чуть ли не ежедневно объезжать ту или иную часть юрта и высматривать всё, чтобы всегда знать обстановку.

У дежурного по станичному правлению и дневальных по станичным службам, в том числе и по станичной конюшне, всегда в добровольных помощниках находилась стайка желающих услужить казачат. Помощниками они были добросовестными и старательными: заблаговременно оповещали об атаманской проверке, еду из куреней быстро всегда подносили, а ещё они были самыми внимательными и благодарными слушателями рассказов о казачьих подвигах.

Сейчас, около государственных и муниципальных учреждений оборудуется автомобильная стоянка, а тогда, в начале XX века, в любой станице у правления была устроена коновязь. Приехавший с хутора казак привязывал своего коня за чумбур (запасной третий повод) к этой самой коновязи. Про задержавшегося, долго решавшего свои вопросы в правлении казака говорили: «Надолго у правления зачумбурился».

Почти до 1-й Мировой войны казаки сохраняли самобытность в военной форме. Например, носили шаровары – широкие казачьи штаны с лампасами. И это в то время, когда в остальной кавалерии в ходу были специальные кавалерийские брюки, названные по имени французского генерала Галифе.

В Новочеркасском музее истории донского казачества есть выставочные стенды с образцами казачьей военной формы. Такие же образцы есть и в музее военной формы в Москве.

Даже при всём желании эту форму особо удобной не назовёшь. Но именно в ней казаки отличались на полях сражений, и именно эта форма приводила в ужас врагов Российской империи.