История одной компании

«ПРОТОКОЛ

совещания (история, второй урок), посвященного вопросу «Как быть с сочинением».

Ребята! Завтра сочинение. Горим, как шведы. Ваши предложения (письменно). Прочти и передай дальше.

Артист».

«Поручить Артисту устроить сольный спектакль. Пусть выучит «Старуху Изергиль» и продекламирует (музыкальное сопровождение обеспечим). Авось, Илья Михайлович растрогается и отложит на неделю.

Медведь».

«Смешно. Лучше уж завернуться в простыни и ползти к кладбищу, чтобы не создавать паники. От судьбы не уйдешь.

Барон».

«Пустить на самотек, А вдруг напишем? Заготовим шпаргалки. С нами бог и Пятерка.

Майор».

«Бред. Предлагаю собраться у меня. Обязательно будет или «Сердце Данко» или «Образ матери». Проштудировать. И не отчаиваться, Н. Чернышевскому и 3. Кедриной приходилось труднее: еще не было готовых конспектов.

Пятерка».

«Выход один. Позвонить И. М. женским голосом и назначить свидание. Вдруг клюнет?

Звонок».

«Остряки-самоучки. С вами серьезно, а вы? Есть предложение прислушаться к здравому голосу рассудка (Пятерки) и собраться у него.

Артист».

«Поддерживаю. Собраться у Пятерки и пойти в кафе-мороженое. У меня есть три рубля.

Медведь».

«У Медведя есть еще десятка. Изъять и пустить по назначению.

Барон».

«Хорошая идея. Медведь – старый жмот. А у меня только восемь ре. Выдано родителями на целую неделю. Но кутить – так кутить.

Майор».

«Я как общество. Но благотворительностью не занимаюсь. Чур, завтра у меня не списывать.

Пятерка».

«Нет в вас романтики. Ладно, идем.

Звонок».

4

В те далекие времена (вынимаю платок, провожу под глазами, сморкаюсь и смущенно откашливаюсь) у нас были удивительные и странные отношения. Когда после уроков мы оставались вшестером, нам не хотелось расходиться. Мы часами могли ходить по Арбату, обсуждать учителей, одноклассников, предстоящие контрольные, футбол, положение во Франции, «Преступление и наказание» и говорить о самом сокровенном: о будущем, о своих мечтах, о девочках, которых, как нам казалось, мы любим и которые любят нас.

Вшестером мы не могли идти рядом (не позволяли габариты тротуара) и обычно разбивались на тройки и двигались плотной группой, наступая друг другу на ноги и всегда ожесточенно споря, на каком углу поворачивать. Как правило, решал все Медведь. Он останавливался – и все останавливались. Он сворачивал в переулок – и все сворачивали. Причем всем хотелось идти рядом с Медведем, и разговор всегда перемещался в ту тройку, где был Медведь. Медведь неизменно был в центре, а если вдруг он случайно оказывался с краю, то кто-то немедленно к нему пристраивался, и другой крайний вынужден был уйти назад или вперед. Если Медведь застревал у афиши, никто не двигался дальше. А если отставал кто-нибудь другой (я несколько раз специально проделывал такие опыты), его никто не ждал. Иногда двое из нас уходили вперед и продолжали какой-нибудь захвативший их спор, и им было приятно сознавать свою независимость, их радовало, что все видят, как им интересно вдвоем, но в то же время оба они незаметно прислушивались к тому, что происходило сзади, где шел Медведь. И когда там, сзади, раздавался особенно громкий смех, они, словно внезапно заинтригованные, останавливались и присоединялись к основной группе.