История одной планеты

Сразу вспоминается одна из ранних повестей Георгия Мартынова «Сестра Земли» (1960), где космонавты встречаются на Венере с разумными амфибиями, похожими на земных «крокодильчиков». Снова контакт, сложный и далекий от идиллического благополучия: сначала отсутствие общего языка (речь идет, разумеется, не о лингвистических барьерах), а затем и трагическая ошибка, повлекшая за собой смерть одного из землян. И все же после прочтения повести нас не покидает уверенность: отношения рано или поздно наладятся, и раса более мудрая подаст руку помощи своим младшим собратьям.

Другой яркий пример такой помощи землян — цикл рассказов Виктора Сапарина, написанных в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов («Возвращение круглоголовых», «Исчезновение Лоо» и другие).

Венера у Сапарина — молодая, богатая жизнью. Ставшие уже привычными картины — опять ящеры, озера, непроходимая «голубая глина», старые знакомые — болота… Но не это главное в рассказах. На Венере обитают разумные существа, обнаруженные Восьмой экспедицией. И в решение нешуточной проблемы — как вести себя с «младшими» братьями — вовлекается едва ли не все население Земли.

Сапарину хорошо удались портреты человекоподобных венериан, особенно молодого и симпатичного Лоо. Говоря «симпатичный», мы имеем в виду не внешность, но ту жажду знания, жажду нового, желание расширить свой крошечный горизонт, которые не могут не покорить. Лоо оказался первым из своего племени, кто по-настоящему подружился с людьми Земли. Символично звучит в финале первое слово, произнесенное Лоо на языке землян: «И-дем!».

И последний поворот, последняя страница в нашей главе о Венере — сестре Земли. На этот раз речь идет о сестре «старшей».

Серьезную и глубокую попытку изобразить высокоразвитую цивилизацию Венеры (точнее, то, что от нее осталось) предпринял в 1950 году польский писатель Станислав Лем. Свой первый научно-фантастический роман он назвал «Астронавты».

Нет нужды пересказывать роман, хорошо знакомый советским читателям. Трудно отделаться от впечатления, что все это списано с натуры, — жуткие до правдоподобия, выписанные до мельчайших деталей пейзажи мертвой планеты, какими предстали они космонавтам с Земли:

«Так возникли картины, которые нам довелось увидеть через много десятков лет после катастрофы: развалины, пепелище, пустыни, леса сконденсированных кристаллов, реки ферментирующей плазмы в диких ущельях и этот Белый Шар, последний свидетель катастрофы, механизм которого, разладившийся, но все еще действующий, продолжает работать…

— Страшное наследство, — прошептал я.

— Да, — ответил Арсеньев, — но мы имеем право принять его… Только жизнь придает смысл миру. Поэтому у нас хватит смелости, чтобы вернуться на эту планету».

Укрощение строптивой

А теперь забудем на время об обитателях Венеры. Они, вероятно, так и останутся лишь на страницах фантастических произведений. Ибо веками молчала загадочная красавица, возбуждая в изобилии слухи и легенды, но пришлось и ей снять маску таинственности. А когда в середине шестидесятых годов ученые слегка приоткрыли ее вековую «паранджу», то на смену фантазиям и домыслам пришли уныние и разочарование.

Грезы сменила суровая реальность — «Планета Лю6еи» оказалась едва ли не самым неприятным местом в Солнечной системе. И о ее гипотетических разумных обитателях теперь предпочитали как-то не думать… Как приговор мечтаниям о «райской» Венере прозвучали слова Карла Сагана: «Венера, яркая утренняя звезда, тысячелетие назад была незвана Люцифер. Сравнение кажется на удивление уместным. Ибо по всем параметрам, имеющимся в нашем распоряжении, Венера — самый настоящий Ад!».

В наши планы не входит подробно описывать решающий штурм Венеры. Он начался в исторический год, 1961-й: за два месяца до полета Юрия Гагарина в долгое космическое путешествие была отправлена советская автоматическая станция «Венера-1»…

О полетах космических станций — советских «Венер» и американских «Маринеров» — читатели достаточно информированы. Нас же продолжает интересовать судьба Венеры в научной фантастике. Что здесь изменилось с приходом долгожданной научной информации?

Обрушившаяся на писателей-фантастов лавина фактических данных никакого удовлетворения не принесла. Полеты автоматических станций подтвердили или опровергли с дюжину гипотез, но одно стало ясным: надо обладать изрядной фантазией, чтобы теперь, когда на руках у нас факты, вообразить себе жизнь на Венере.

Уже в шестидесятых выяснилось, что единственным, практически, компонентом атмосферы там является углекислый газ; облачный покров простирается на десятки километров; прибавьте сюда температуру в сотни градусов по Цельсию плюс чудовищное атмосферное давление…

В лагере сторонников «венерианской жизни» царила меланхолия, и ученые добавляли масла в огонь: жизнь на Венере исключена. Впрочем, кое-кто из фантастов отказался от возможности существования венериан еще в те времена, когда вроде бы и не было оснований для пессимизма.