История одной практики (СИ)

Катани достал из кармана портсигар и, вытащив оттуда сигарету, покрутил ее между пальцев, но прикуривать не стал, а снова спрятал обратно.

— Мне большого труда стоило узнать, что именно произошло с моей сестрой, потому что даже о том, что она погибла, нас никто не уведомил. Просто пропала, мало ли… Но у меня были кое-какие связи, так что я постепенно выяснил, как она умерла. Выяснил я и имя заказчика, того, кто послал мою сестру на смерть. Его звали Джованни ла Витте, он был патриархом Дома Зеленого Камня, а кроме того, занимал должность советника доджа. Цеховой старшина мешал каким-то его делам, и ла Витте решил избавиться, от него, послав ему бомбу. Увы, с первой попытки я смог лишь ранить его и оказался в городской тюрьме, где должен был провести остаток своей жизни.

— Пожизненное заключение за неудачную попытку убийства? — спросила я.

— Ну, это же был патриарх и советник, а кроме того, это только ла Витте мне не удалось убить, а вот того цехового старшину и его телохранителя — очень даже удалось. Дело получилось громким, дошло до доджа. Но, как вы, наверное, уже догадались, из тюрьмы мне удалось бежать. После того, как я провел там два с половиной года. Разумеется, в городе мне нельзя было оставаться, но, перед тем как его покинуть, я еще раз навестил ла Витте, и, на этот раз — гораздо удачнее.

Только что доктор Катани признался, как минимум, в трех убийствах и при этом его голос остался вполне спокойным, а во взгляде совершенно ничего не изменилось. Я сидела достаточно близко от него и могу утверждать, что и сердечный ритм его остался ровным и спокойным. Судя по всему, совесть Катани за эти убийства не терзала.

— Сначала я отправился на юг, в Буратию. Там я планировал затеряться в одном из лесных городов. Я был наивен — Зеленый Камень не собирался прощать убийство своего патриарха. Убийца разыскал меня спустя четыре месяца. Я выжил чудом и, убив его, бежал дальше, в Катай, а оттуда — в Тыпонию. Там к эльфам относятся с подозрением, но, если держаться от просветленных атайцев[118] подальше, то жить можно. Я и прожил полгода в Рогозе, а затем, в одной из горных деревушек. Я знал, что меня снова найдут, и подготовился к этому. Когда убийцы снова пришли за мной, я убил одного из них, а сам «сгорел» в своей хижине на глазах у второго. Пришлось почти месяц просидеть в погребе, который я заранее выкопал, а затем покинуть Тыпонию и отправиться в Жарандию. Оттуда я решил перебраться в Суран, но не доплыл. Попал в плен к Островному братству. Выкупился, год жил на Конфетуге[119], два года — на Янтарных островах, потом еще два года — опять в Рогозе. Вторая попытка переезда в Суран вышла удачнее первой, но прожил я там года полтора, не более. Доктор Гаравод, с которым я познакомился в Суране, уговорил меня переехать сюда. Ах, как его жаль! Какой был замечательный специалист, да и человек… он знал мою историю, не всю, конечно. Предвидеть бы, что мое повторное знакомство с ла Локо приведет к его смерти, клянусь вам, я бы собственными руками удавил этого розовошерстого гада!

А вот теперь спокойствие изменило доктору Катани. Сердцебиение участилось, темные глаза заблестели, тонкие губы сжались в узкую линию. Он злился, но злился не на нас, и даже не на ла Локо. Он злился на себя, на то, что не понял, не разгадал, чем закончится дружба с котолюдом. Лично я этому гневу верила больше, чем словам раскаянья, которые Катани мог бы произнести.

— А как так вообще случилось, что вы возобновили знакомство? — спросила я.

— А так. Вышел я как-то в холл клиники, проводить пациента, и кого я там увидел? Ла Локо, собственной персоной. Мы друг друга одновременно заметили, так что прятаться было бесполезно, он меня узнал так же, как я его. Впрочем, было видно, что он, во-первых, не ожидал меня увидеть, а во-вторых, видеть рад. Ну, завел я его в свой кабинет, мы поговорили… обменялись завереньями, что ничего друг против друга не имеем, договорились о взаимопомощи. Вивьен сказал мне, что на родине началась, если не гражданская война, то большой передел всего и вся, и что он решил перебраться в местечко поспокойнее. То есть, в Ицкарон. Спрашивал, нет ли у меня выходов на местных воротил. Поклялся, что не собирается никому про меня в Винчеции рассказывать, тем более что он сам оттуда бежал, потому что опасался за свою жизнь. Рассказал мне про моих родных…

Эльф поморщился, снова открыл свой портсигар, посмотрел на его содержимое и снова его закрыл.