История одной сделки (СИ)

Целовал, мягко оглаживая бока, спину. И Диана забылась, затрепетала, запылала желанием. Отчаянно овладела его ртом в ответ на глубокое вторжение. Тихо заурчала, когда мужские губы заскользили вдоль шеи, обдавая кожу теплым, прерывистым дыханием. Не стала сопротивляться, когда Назар снял с нее пиджак и нетерпеливо расстегнул пуговки на блузке. Задержала дыхание, когда он добрался ртом до ее груди, лаская прямо сквозь бюстгальтер. А потом глубоко вдохнула, чтобы мужчине было удобнее его расстегнуть. Задержала его руку своей, когда Назар начал убирать кружевную ткань. Он остановился и посмотрел ей в глаза. Диана почувствовала себя плененной и очень, очень желанной. Настолько, что кивнула – разрешая продолжать.

Мягкие движения, массирующие ноющую грудь, становились все более сильными, размашистыми, уверенными. Воздух громкими всхлипами вырвался откуда-то изнутри, пока твердые губы смаковали ее тело. Диану хватало лишь на то, чтобы держаться за мускулистые плечи, пока Назар творил свое чудо.

Важным оказался и тот момент, когда сильные, слегка шершавые пальцы преодолели пояс оказавшейся расстегнутой юбки и проникли в самый центр огня, который сжигал Диану заживо.

Рай и ад, вот что это было.

Первое очень подходит Назару, а ей, Диане, видимо, забронировано место лишь в аду. Где еще может оказаться женщина, дарящая близость женатому мужчине, содержанка, изменяющая своему покровителю?

Несмотря на то, что волшебные пальцы почти небожителя дарили ей невиданное наслаждение, Диана сумела выдавить из непослушного горла: «Прекрати!», и схватить непослушными пальцами сильную руку, запрещая ритмичные движения.

Назар не сразу, но послушался. Замер, тяжело дыша.

– Уверена?

– Нет. Но мы не можем. Я не могу.

– Диана…

– Нет.

Мужчина медленно, нехотя, вытащил руку, а женская плоть еще какоето время возмущалась от такой потери, делая Диану слабой. Назар понял и это. Сам поправил на ней одежду и застегнул все пуговицы. Молча завел мотор и вырулил на автомагистраль.

                         * * *

Разбитой, невыспавшейся и очень, до обидного, несчастной – именно такой чувствовала себя Диана утром, пытаясь придумать статью о вчерашней выставке. Небольшую, ознакомительную, почти формальную, но как же тяжело та давалась!

Перед глазами стоял Назар, а внутри клокотали эмоции, очень далекие от нужного мероприятия, редакции – всего белого света. Когда-то своеобразным уединенным мирком для нее стал Андрей. Но за высокими стенами не оставалось места для чувств. Да и не приживались они там.

Назар не ковал для Дианы клетку. Наоборот, он медленно, но настойчиво расширял ее границы – внешние и внутренние. Еще неизвестно, каких ограничений оказалось больше.

– Брала индивидуальное интервью?

Девушка потерла большим и указательным пальцами левой руки виски, спасаясь от головной боли, и подняла глаза на Куля.

– Мне не до кроссвордов, Арнольд.

– Увела Чупрея в укромное место и… О чем он лепечет?

– И что?

– Вот только не надо! Напомнить? «Известный в узких кругах художник».

Теперь Диана поняла, что речь идет о Назаре.

– Чупрей?

– Еще скажи, что тебе неизвестна эта фамилия.

Арнольд швырнул на стол выпуск «Esquire».

– Впервые слышу. – А пальцы уже перебирали глянцевые листки, нетерпеливо ища знакомое имя или лицо. Все, что угодно, даже эту неизвестную фамилию, о которой Назар ни разу не проговорился. – Не мог закладку сделать?

– Я? – последовала пауза, но Диана глаз не подняла. Некогда. Заметила лишь, что Куль плюхнулся в кресло напротив. – Видимо, таки не знала. Интересно тогда, чем вы там… где-то занимались?

Девушка закатила глаза.

– Знала – не знала. Где о нем? Чего там… Статья? Заметка? Фото?

– Центральный разворот. А с виду и не скажешь. Скромняга.

Диана едва слышала бормотание Арнольда, когда глазам открылся снимок: Назар на фоне необычного по дизайну здания. Одноэтажного, разноуровневого, и весьма уместного для мужчины, который стоял, опершись плечом о дверной косяк. Фотограф выгодно демонстрировал читателям мужественную красоту. Потертые джинсы, очередная клетчатая рубашка с широко расстегнутым воротом. Интригуя, широкополая шляпа отбрасывает тень на лицо. На виду лишь легкая, лукавая улыбка – знакомая и каждый раз завораживающая. На второй иллюстрации мужчина стоял рядом с металлической скульптурой – не больше, не меньше. Дальше следовал текст. Довольно много текста, чтобы нетерпеливый взгляд мог охватить его сразу. Весь разворот известный глянец посвятил Назару.

Значит, все, что он сказал, правда.

– Кузнец-художник, – протянула Диана, с ходу переводя текст с английского.

– Ты знаешь, сколько стоят его работы?

– Нет, но догадываюсь, если о нем напечатал «Esquire».

– Фотографии сделала?

Диана вспомнила, как вчера Назар снимал ее на телефон вместе с детьми.

– Нет. Статью писать не собираюсь, так что не жди. Сейчас закончу небольшую заметку о вчерашней выставке, и на этом все.

– Погоди. А Чупрей?

– Никаких упоминаний. Он не давал на это разрешения. – Арнольд поднялся и потянулся за журналом. – Не отдам.