История одной семьи. Книга третья

Из женщин, кроме меня, на кафедре работала Оля, наша секретарь. Потом позже к нам пришла Людмила Никифоровна Горбачева. Она работала старшим преподавателем на кафедре пиломатериалов в Воронежском Лесотехническом институте. По семейным обстоятельствам ей надо было уехать из города. А тут объявили конкурс на старшего преподавателя на нашу кафедру. У нас в это время на кафедре проходил стажировку один молодой человек, чей-то протеже, и это под его кандидатуру объявили конкурс. Но конкурс есть конкурс. Горбачева подала документы и выиграла. Когда мы на кафедре обсуждали эти кандидатуры, я высказала предположение, что у Людмилы Никифоровны больше шансов получить эту должность. Так оно и случилось. Я была рада, что наш женский коллектив увеличился. Мы с Людмилой не стали близкими подругами, мы с ней были разные во всем. Она была другая, какая-то более раскрепощенная, чем я. Но все это не мешало нам и у нас с ней были неплохие доверительные отношения. Она была на два года старше меня, воспитывала дочку Машу, которая была на три года старше моей Дашеньки. С мужем Людмила разошлась еще в Воронеже. Он был из интеллегентной семьи, работал врачом, но в семье был деспотом, часто давал волю рукам. Людмиле это надоело, и она с ним развелась. А так как он не угомонился и после развода, ей пришлось уехать из города. Квартиру она получила путем обмена квартиры в Воронеже на квартиру во Львове. Квартира была без удобств, то есть в туалет надо было идти по общему внутреннему балкону, ванны не было. Вход был с общего балкона прямо в темную кухню и дальше в комнату с двумя большими окнами. Подобную квартиру я уже описывала ранее. Таких квартир во Львове было много, которые получались путем разделения больших квартир на несколько маленьких. Но было одно преимущество, квартира находилась близко к центру города Людмила любила носить украшения и всегда была обвешена всякими цепочками, бусами и браслетами на запястьях рук. Но к работе она относилась серьезно и дочке уделяла внимание, водила ее на художественную гимнастику, учила игре на пианино. По ее примеру я тоже отдала Дашеньку на гимнастику, а потом мы купили пианино, и Дашенька стала брать уроки. Музыкальная студия была в клубе завода Львовсельмаш, совсем рядом с детским садиком, куда ходила дочка. Это было удобно. Когда я не могла вырваться с работы, учительница музыки брала Дашеньку на урок прямо из садика.

Так в повседневных заботах дома и на работе проходили дни за днями. В один из дней, придя на работу я узнала страшную новость. Я только что вошла в нашу кафедральную комнату и направилась к своему столу. Тут меня окликнула Оля, наш секретарь.

– Элеонора Ивановна, хочу Вам сообщить, что Степана Ванивского сегодня нашли мертвым в гараже, недалеко от дома.

Я остолбенела от этой новости. Я не могла поверить услышанному: «Степан умер»

– Оля, а откуда ты знаешь Степана и как это случилось?

– Мой муж двоюродный брат Степана. Помните дядю Степана, который живет на Галицкой площади. Вы однажды были у них, когда Степу провожали первый раз в армию. Моя свекровь рассказывала про Вас.

Я вспомнила то утро и маленького мальчика. Оказывается, прошли годы, мальчик вырос, и Оля вышла за него замуж. Как тесен этот мир. Оля рассказала мне очень страшную историю. Оказывается, у Степана были какие-то денежные дела с какой-то группой молодых людей, в которой главным был мастер спорта по боксу. Она мне даже назвала фамилию этого спортсмена, но я ее не запомнила. Утром Степан шел на работу. Он работал уже почему-то на автобусном заводе, хотя до этого работал в Лесоустроительном управлении. Как рассказывают очевидцы, около него остановилась машина. Его пригласили сесть. Видно, он знал этих людей и сел к ним в машину. Они уехали. Вечером он не вернулся домой с работы. А на следующее утро, кто-то проходил мимо гаражей и увидел, как из одного поднимается столбик дыма. Испугались пожара, сломали замок, открыли, а там лежит мертвый человек. Это был Степан. Потом милиция прояснила картину случившегося. Степана завезли в гараж и пытали его. У него были перебиты все кости на руках и ногах, а потом его полуживого бросили в гараже, включили паяльник, на паяльник набросили промасленную телогрейку, которая начала дымить, и Степан задохнулся. Оля сказала мне, что похороны состоятся через два дня и дала мне его адрес.

Дома я рассказала о случившемся бабушке и Зенеку. Бабушка пожалела Степана, она его еще хорошо помнила, а Зенек пытался отсоветовать мне идти на похороны.

– Вот видишь, вышла бы ты за Степана замуж и сейчас была бы вдовой. А так у тебя есть я, живой муж. – попытался он пошутить.

Я как-то рассказывала Зенеку про Степана, про мое несостоявшееся замужество и даже еще до сих пор хранила все его письма у себя в шкатулке. Зенек может и ревновал меня, но внешне это никак не проявлялось, и я ему была благодарна за это. Однажды я даже их познакомила, и Степан был у нас в гостях.