Читаем История одной семьи полностью

Я не предъявляю тебе претензий писать чаще — сознаю, что времени у тебя много меньше, чем у меня. Но если сможешь — пиши больше о себе. Бытовые условия мне более или менее известны, а вот духовная жизнь меня сильно интересует. Говарда Фаста тут, к сожалению, нет, но, возможно, имеется в городской библиотеке. Доберусь — почитаю, чтобы узнать, чем это он стимулирует твою мысль[193]. На этом закругляюсь. Будь здорова, и до скорого, надеюсь, свидания. Целую крепко, твой А..


14.8.55

Родная моя, здравствуй!

Получил твоё письмо от 30.7. вместе с милой припиской С. Совершенно ясно, что одно из твоих писем, посвящённых свиданию с Ириной, до меня не дошло, и я уже начал беспокоиться о тебе. Я уже писал, что Иринушка прислала мне очень умненькое письмо, и Маёчек мне передала твои впечатления от свидания и познакомила меня с письмом С. на эту же тему. Остальное — до встречи с героиней.

Почему мы мало учились в возрасте Иринки? Я думаю — отчасти потому, что нам не так много нужно было знать — отношения были более ясными, ближайшие задачи — более или менее очевидными. А Иринкам, Сусаннам и Маёчкам нужно знать больше и — это главное — необходима большая разборчивость в выборе знаний. Вот поэтому я так подробно останавливаюсь на беседах со «стариком». Эти беседы, ты понимаешь, носили случайный характер. Мы гуляли вчетвером и беседовали на самые разные, преимущественно литературные темы, и я больше слушал воспоминания о всяких злачных местах, где мои спутники побывали вместе. Тема «Киевская Русь» всплыла как-то случайно. Источники, на которые ссылался старик, — это всякие «Повести временных лет», доступные всем интересующимся, работы историков и археологов о Хазарском царстве и работы историков, которые встречались мне, но которые я в своё время не сумел читать. Сила моего старика — в умении читать и дерзко делать выводы из прочитанного. Он — марксист из старых, но в смелости обобщений и пренебрежении к авторитетам и установленным истинам, он больший анархист, чем мы с тобой были…

Мы все читали и знаем, что гунны вторглись в Европу в 6 веке, что они прошли Восточную и почти всю Западную Европу, перешли Рейн, вторглись в Римскую империю, и что где-то в Галлии произошла Каталуанская битва, после которой Атилла повернул обратно. Вскоре после этого сам Атилла умер, и армия его распалась. Но мне, например, никогда в голову не приходило полюбопытствовать — куда же делись гунны после этого? Их были сотни тысяч, с жёнами и детьми. Известно, что вскоре после этого появились и начали действовать авары, что славянские племена в 7-м веке обитали в Прикарпатье, откуда они распространились на юг, восток, северо-запад и северо-восток. Литовские племена заняли побережье Балтийского моря, и хазары обосновались на нижнем течении Волги. Там они пришли в соприкосновении с арабами, которые тогда достигли высшего расцвета своей цивилизации, и, по-видимому, не с одними арабами и персами, но, между прочим, с еврейской торговой буржуазией. Так или иначе, хазары приняли еврейскую религию. Это все известно. Об этом, как о курьёзе, я читал ещё, помнится, в 1908 г. или раньше и даже, помню, беседовал с тобой об этом.

Хазары были очень богатым государством. Они вели торговлю с Востоком (Иран, Индия, Китай и проч.), с Византией и её колониями на Чёрном море и со славянскими племенами на северо-западе. Известно, что хазарские каганы-цари переписывались с еврейскими учёными в Кордове, в Испании. Известно о существовании хазарского города Самбрей на реке, которую хазары, как добрые евреи, называли Самбатион, в честь еврейской легендарной реки, протекающей на краю света, вечно кипящей и швыряющей камнями. Это был крупный торговый центр. Однако археологи тщетно искали этот город на Тереке. Никаких следов Самбрей там не обнаружили, и непонятно, с кем и чем бы там торговали. Между тем, мы знаем, что хазары вели оживлённую торговлю со славянскими племенами, выменивая у них мёд, воск, пушнину. Там, на грани лесов, хазары устроили торговую факторию на берегу реки Самбатион (Днепровские пороги). Эта фактория постепенно разрослась в город, самоуправляющийся, как все хазарские города и названный хазарами Самбрей. Рассказывая мне всё это, старик уснащал свою речь цитатами из разных источников и своими соображениями по поводу этих цитат. Но это было больше месяца тому назад и, кроме того, я не умею так плавно и последовательно излагать свои мысли. Мне это показалось очень правдоподобным. Любопытный факт — в «Повести временных лет» имеется «Похвальное слово великому кагану Киевскому князю Владимиру [Святому], написанное митрополитом Иларионом.» Учти, что Владимир Святой княжил много позже, и Хазарского царства уже, пожалуй, не было, но еварейский титул каагана имел ещё большую ценность

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное