История одной смерти, о которой знали заранее

Он пообещал тотчас же заняться этим делом, но прежде зашел в Общественный клуб сказать, что придет вечером на партию домино, а когда вышел оттуда, все уже было кончено. Кристо Бедойя тогда допустил свою единственную, но роковую ошибку: решив, что Сантьяго Насар в последний момент передумал и пошел к нам завтракать, не переодевшись, он отправился за ним туда. Он пошел напрямик, берегом реки, и всех, попадавшихся ему по дороге, спрашивал, не видели ли они Сантьяго Насара, однако никто его не встречал. Кристо Бедойя не встревожился: к нашему дому можно было пройти и другими путями. Проспера Аранго, проехавшая в наш городок из столицы, стала умолять его сделать что-нибудь для ее отца, который умирал сейчас в пристройке,– мимолетное епископское благословение на старика не подействовало. «Я видела его, когда проходила мимо,– сказала мне сестра Маргот,– краше в гроб кладут». Кристо Бедойя задержался на четыре минуты – посмотреть больного и пообещал вернуться позднее, принять срочные меры, потом еще три минуты он потерял, помогая Проспере Аранго отвести больного в комнату. Когда же он вышел на улицу, то услыхал: с той стороны, где находилась площадь, кричали люди и будто разрывались ракеты. Он побежал, но ему мешал неплотно прилаженный к поясу револьвер. Завернув за угол, Кристо Бедойя узнал по спине спешившую впереди мою мать с сынишкой, которого она тащила за руку чуть ли не волоком.

– Луиса Сантьяго,– крикнул он ей,– где ваш крестник?

Мать обернулась к нему на мгновение, лицо ее было залито слезами.

– Ой, сынок,– отозвалась она,– говорят, его убили!

Так оно и было. В то время, когда Кристо Бедойя искал его, Сантьяго Насар находился в доме Флоры Мигель, своей невесты,– куда вошел, завернув за угол, на котором они с Кристо Бедойей виделись в последний раз. «Мне в голову не пришло, что он зайдет туда,– сказал Кристо Бедойя мне,– в этом доме никогда не вставали раньше полудня». В городе поговаривали, что все семейство спало до двенадцати часов – по указанию Наира Мигеля, ученого мужа арабской общины. «Потому-то Флора Мигель и цвела словно роза, что не крутилась от зари до зари»,– считает Мерседес. На самом же деле они, как это делали многие, просто поздно отпирали дом, а сами вставали рано и работали – не ленились. Родители Сантьяго Насара и Флоры Мигель давно сговорились о свадьбе детей. Сантьяго Насар узнал о сговоре еще подростком и готов был выполнить родительскую волю, может, потому, что к женитьбе относился так же трезво и расчетливо, как и его отец. Флора Мигель была пышной девицей, но ей недоставало изящества и рассудительности, она бывала посаженной матерью на свадьбах у всех своих сверстников, так что помолвка эта была послана ей самой судьбой. Став женихом и невестой, они не осложнили себе жизнь ни формальными визитами, ни сердечными тревогами. Свадьба, несколько раз переносившаяся, теперь была назначена на Рождество.

В тот понедельник Флора Мигель проснулась с первыми гудками епископского парохода и немного спустя уже знала, что близнецы Викарио караулят Сантьяго Насара, чтобы убить. Моей сестре-монашенке, единственной, с кем она разговаривала после несчастья, она сказала, что даже не помнит, кто ей об этом сообщил. «Одно помню: к шести утра об этом знали все».– сказала она ей. Однако она не могла взять в толк, зачем Сантьяго Насара убивать, скорее, подумалось ей, ради спасения чести его насильно женят на Анхеле Викарио. Она почувствовала себя страшно униженной. В то время как полгорода ожидало епископа, она у себя в спальне плакала от ярости, разбирая шкатулку с письмами, которые Сантьяго Насар посылал ей еще из колледжа.

Каждый раз, подходя к дому Флоры Мигель,– даже если там никого не было,– Сантьяго Насар проводил ключами по металлической сетке на окне. В тот понедельник она ждала его, держа на коленях шкатулку с письмами. Сантьяго Насар не мог видеть ее с улицы сквозь металлическую сетку, но она увидела его еще до того, как он поскребся в окно ключами.

– Входи,– сказал она ему.

Никогда еще никто, даже врач, не вступал в этот дом раньше 6.45 утра. Сантьяго Насар только что расстался с Кристо Бедойей у лавки Ямиля Шайума, и внимание стольких людей на площади было приковано к нему, что невозможно понять, как никто не заметил, что он вошел в дом своей невесты. Следователь искал хоть кого-нибудь, кто бы это видел, искал так же упорно, как и я, но не нашел. На листе 382 своего отчета он снова написал на полях красными чернилами: «Рок делает нас невидимыми». А суть в том, что Сантьяго Насар вошел в дом через парадный вход, на глазах у всех, не стараясь остаться незамеченным. Флора Мигель ждала его в зале, зеленая от злости, в платье со злосчастными рюшечками, которое надевала в особо торжественных случаях, она вложила шкатулку ему в руки.

– Держи,– сказала она.– И хоть бы тебя убили!