История одной судьбы

Алексей взял счеты.

- Сейчас сочтем.

Он защелкал костяшками.

- Это ты что пересчитываешь? - догадалась Анна. - Масло в молоко?

Он не ответил ей, закончил подсчет, назвал количество молока в литрах.

Анна гневно посмотрела на Дудакова.

- Вам "Рассвет" сдавал молоком или маслом?

- Молоком.

- А они говорят, маслом.

Дудаков невозмутимо смотрел на Анну.

- Они что-то путают.

Анна попросила показать квитанции. Сдаточные ведомости оформлены на молоко. По документам все везде правильно. Она ни с чем вернулась в райком. Не так-то легко опровергнуть сводку.

С Алексеем они встретились за ужином.

- Чего это тебя понесло на завод? - сразу обратился он к жене.

- Да, понимаешь, Алеша, молока не было и молоко сдали, - доверчиво объяснила она. - Нельзя же такие вещи допускать.

- Какие? - насмешливо спросил он. - К примеру, я хочу сдать масло. Пошел на рынок, купил, сдал. Разве возбраняется?

- А сдавали все-таки масло? - поймала его на слове Анна.

- Конечно, - подтвердил он.

- Ваше же масло? От вас на склад, а со склада обратно?

- А его и не возили вовсе, - насмешливо объяснил Алексей. - Двигались одни накладные. А оно как лежало, так и лежит без движения.

- И все это проводил ты?

- А кому же еще!

- Но ведь это мошенничество.

- Чем?

- Вот почему нельзя купить масла в магазинах! Вот как прячут дурную работу...

Алексей участливо посмотрел на жену.

- По-детски думаешь, а пора бы уже повзрослеть.

XXXVIII

Анна не спала ночь. Она сама на себя сердилась, но что ж поделаешь? Не защищаться же фальшивыми сводками от критики. Она понимала, что сводка передана в Пронск, что в Пронске довольны. Понимала, что исправлять сводку, снижать проценты - более чем неприятно. Она это понимала так же хорошо, как и то, что Тарабрин не захочет выступить в роли унтер-офицерской вдовы. Она не знала что делать. Но терпеть обман она не могла.

Она рано пришла в райком. Раньше Тарабрина. Предстоял неприятный разговор. Но Анна не торопилась, даже оттягивала встречу, пока, наконец, дверь не приоткрылась и не показалась голова Клаши.

- Анна Андреевна! - позвала она. - Вас просит Иван Степанович.

Анна поднялась тотчас. Тарабрин не любил ждать. Она пересекла приемную, на мгновение задержалась у двери кабинета.

Клаша уже сидела за своим столом.

- Один? - спросила Анна.

- Один, один... - торопливо сказала Клаша.

Тарабрин сидел, подперев голову рукой, читал какую-то бумагу, глаз его не было видно, виден был только открытый лоб.

"Хороший лоб, - подумала Анна. - Умный человек Тарабрин. Но какой-то уж очень чистый лоб, ни морщинки на нем. Как мрамор".

- Звали, Иван Степанович?

Тарабрин поднял голову. Он редко улыбался. Посмотрел на Анну и улыбнулся ей.

- Садись, садись, Анна Андреевна. Хорошо, что зашла.

Анна села, молчала, ждала, что скажет Тарабрин.

Но Тарабрин тоже молчал.

- Бюро в час? - спросила Анна.

- Да, через полчаса, - сказал Тарабрин.

Помолчали еще.

- С маслом ерунда какая-то получилась, - сказал Тарабрин.

- Какая же ерунда? - сказала Анна. - Просто липа. Надо сообщить в обком, что план по молоку не выполнен.

- То есть как не выполнен? - насмешливо переспросил Тарабрин. - Ты, Анна Андреевна, чего-то путаешь. План выполнен. Я сам просматривал сводку. Разве без меня Дудаков посмел бы представить ее в райисполком?

- Но ведь на самом деле нет даже ста процентов, Иван Степанович.

- А что же сдавали? Воздух?

- Масло.

- Ну это меня не интересует - масло или молоко. Важно, что сдали.

- Но ведь это комбинации.

- Чьи?

- Вот этого я пока не пойму.

- Ну, так вот по этому поводу я и позвал вас, Анна Андреевна. Колхозы сдавали, как положено. Но на маслозаводе совершенно запутана отчетность. И повинен в этом, к сожалению, ваш муж...

- Но ведь сдавал и принимал масло не он?

- Но он оформлял! Я не хочу вам неприятностей. Поэтому оставим все, как было.

- Подождите, Иван Степанович, - медленно проговорила Анна. - Сперва о молоке. Потом о моем муже. Надо сообщить в обком, что мы по молоку не дотянули.

- Но это же неправда!

- Покупали чужое масло и сдавали в счет собственного молока!

- А где доказательства?

- Мне сам Поспелов сказал.

- Документы, документы нужны. Я тоже звонил, интересовался. Все правильно.

- Надо исправить сводку.

- Да поймите, Анна Андреевна, что это невозможно переиграть. Ну, как вы это себе представляете? Колхозы обратно забирают масло с завода, везут в райпотребсоюз, там возвращают деньги... В общем, крути киноленту в обратную сторону? Вы подумайте: возможно это проделать?

- Тогда просто сказать правду...

- Обрадуете обком? И что, собственно, сказать? Выполнили - и каемся?

В чем-то Тарабрин прав. Сводку действительно невозможно переиграть.

- Я прошу назначить проверку, Иван Степанович. Ревизию. Чтобы такие вещи не могли больше повториться. Надо начать с маслозавода...

Тарабрин с интересом посмотрел на Анну.

- Хотите поставить под удар собственного мужа?

- Я не хочу ставить под удар собственную совесть.

- А если мы воздержимся?

- Я поставлю вопрос на бюро.

Тарабрин высыпал из деревянного стакана карандаши, пересчитал, положил обратно. Подумал. Тряхнул головой.