История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек

— Ладья уплыла надолго, можно продолжать, — сказала Надя. — Заседание малого совнаркома продолжается. Насколько мне известно, многие нашли себе приют в отделах кадров.

— Ну, леший с ними! — Валя сразу потеряла интерес к теме. — Вы говорили, у вас в Калуге живет тетя?

— Да! — удивилась такому быстрому обороту Надя.

— Она ведь небогата у вас?

«Слово-то какое не наше: небогата!». — Пенсия у нее.

— Я понимаю, что села вам «на хвост», вам не до меня и не то знакомство. Но прошу вас во имя наших прожитых вместе дней, помогите мне! — Вольтраут понизила голос и последние слова сказала с такой искренней теплотой, какая за ней никогда раньше не водилась.

Надя была неприятно поражена, не видя, чем она могла помочь ей.

— Тогда говори быстрей, в чем дело, сейчас приплывет ладья обратно и скажет, что вообще ничего нет! Честно говоря, я не вижу, чем могу быть полезна тебе! Шпионажем в пользу твоей страны заниматься не буду. Я ленива, так и знай! — заявила шутя Надя, желая заранее смягчить свой отказ.

— Из вас шпионка как из жабы лектор. Не смешите меня. Тут другое… — Валя замолчала, дожидаясь, пока официантка поставила на стол две вазочки с мороженым и стаканы с розоватой водой. Потом отпила мелкими глотками воду и спросила, не поднимая глаз от стакана: — Тетя ваша не может прописать у себя одного моего знакомого?

Надя с изумлением уставилась на нее.

— Я случайно встретила его в Москве, он бывший зек, живет пока у знакомых, но не может никак прописаться, а без прописки, сами знаете ваши идиотские законы, не может устроиться на работу.

— Он что? Не реабилитирован?

— В том и дело, что нет еще… Попросите свою тетю прописать его в Калуге. Он хорошо заплатит.

Надя сдвинула брови, Нахмурилась.

— Тебе это очень нужно, Валя?

— Хотелось бы помочь человеку, он в долгу не останется.

— По пятьдесят восьмой сидел?

— Конечно! Неужели я бы с уголовником… — тут она осеклась, вспомнив, что Надя тоже бывшая уголовница, и замолчала.

— Говори! Я не обиделась. Я ведь случайно не политическая, донести на меня некому было. А ты уверена, что он сможет платить? Откуда у него деньги?

— Часть денег он заработал в Магадане, а остальные… даю ему я!

Надя задумчиво ковыряла ложкой свое мороженое. Есть его она не могла и следила глазами, как в вазочке два шарика превращались в пеструю кашицу. Наконец она заговорила:

— Ты понимаешь, Валя, я уже предвижу, что тетя станет возражать. Во-первых, скажет: незнакомый мужчина. Во-вторых, если он не очень старый, тут же появятся женщины. Дом обокрадут, начнет пьянствовать или еще что-либо придумает.

— Все это исключается! — уверенно сказала Валя, и лицо ее приняло выражение «каменной лисы», каким знала ее по лагерю Надя.

Полная официантка подошла к их столику.

— Рассчитайтесь, пожалуйста.

Выложив всю сдачу, до последней копейки, она так же, не спеша, уплыла за стойку.

— Чаевые не берем! — заметила Надя, радуясь, что так ошиблась, подумав о ней худо. Помолчав недолго, она продолжала:

— Вообще, я думаю, что тетя Варя, с ее мизерной пенсией, может и согласиться. И вероятнее всего, но надо будет с ней потолковать. Наверное, он, получив реабилитацию, вернет себе и старую прописку?

— Надя! — внезапно быстро и решительно сказала Вольтраут, наклонив голову к самому Надиному лицу. — То, что я вам скажу сейчас, сохраните, пожалуйста, в себе. Я знаю, вы умеете молчать, когда надо. И даже от мужа. Не навсегда, до времени. Сможете?

— Запросто! Мой муж совсем не любопытный.

Лисья мордочка Вали, обычно холодная и непроницаемая, внезапно вспыхнула и залилась румянцем смущения. Казалось, ей непросто было сказать то, что приготовилась.

— В мае я приеду и заберу его отсюда!

— Куда? — удивленно вскинув брови, спросила Надя.

— В Мюнхен.

— Каким образом?

— Сейчас я оформлю развод с Брюстером, вернусь в мае и зарегистрируюсь с ним здесь, в посольстве ФРГ, а потом вызову к себе…

— Так разве можно? Не проедет случайно твой супруг опять в Магадан вместо Мюнхена?

— В принципе браки с иностранцами разрешены официально. Но риск, конечно, есть.

— Он хоть русский?

— Советский, — заверила ее Валя, но тут же поспешила добавить: — Конечно, русский!

— Где он сейчас, этот твой знакомый?

— Ждет моего звонка, — уклончиво ответила Валя.

— Надеюсь, тете моей не будет неприятности, если он уедет с тобой?

— Все продумано. Он выпишется из Калуги немедленно, как только я прилечу в мае в Москву. Но сейчас меня поджимают сроки.

Надя поднялась из-за столика:

— Тогда мне надо ехать сейчас же к тете Варе в Черемушки. Подготовить ее.

— Минуту подождите, — остановила ее Вольтраут. — Еще вопрос.

Помочь бывшему зеку устроиться Надя была всегда готова. Но не больше, а потому сразу насторожилась.

— Что такое?

— Вы так сочувственно отнеслись к моей просьбе. Я не хочу оставаться в долгу. Должно быть, у вас найдется пожелание, которое я с радостью могла бы выполнить?

— Найдется! Буду очень благодарна!

— Какое? Впрочем, я догадываюсь… — грустно улыбаясь, сказала Валя.