История одной жизни

«Ишь ведь дядю нищего своего пошла проведать», – сочувственно подумал кучер, который уж узнал сегодня на кухне, кто такой брат их генерала.

Не без некоторой брезгливости поднялась Нина по темной вонючей лестнице с мокрыми ступеньками и покрытыми сыростью стенами. Из многих квартир с открытыми дверями шел скверный запах кухни и смрада. По лестнице шмыгнули какие-то подозрительные мужские фигуры, скверно одетые, с испитыми физиономиями, и удивленно озирали нарядно одетую барышню. И Нине становилось жутко.

– Вот здесь, пожалуйте.

И дворник дернул звонок.

За дверями послышалось шлепанье туфель, и Анисья Ивановна в кофте и юбке, с засученными рукавами, показалась в дверях.

– Вам кого? – удивленно спросила она.

– Александр Иванович Опольев здесь живет?

– Здесь… здесь… Пожалуйте, барышня! – приветливо встретила Нину квартирная хозяйка, догадавшись по описанию Антошки, что эта та самая племянница, которая помогла «графу».

– Можно к нему войти? – робко спросила Нина и невольно поморщилась, вдыхая отвратительный спертый воздух маленькой квартирки.

– Очень даже можно… Александр Иваныч сегодня первый раз встали и сидят… Не угодно ли? Входите… Вот их комната…

Нина постучала.

– Войдите! – раздался из комнаты низкий сипловатый басок «графа».

Молодая девушка вошла и остановилась на мгновение, смущенная и взволнованная, пораженная и нищенской обстановкой маленькой комнатки, и видом этого бледного, смертельно бледного, осунувшегося лица, изрытого морщинами, с черными, глубоко сидящими глазами, все еще красивого и выразительного. Шапка кудрявых, седоватых волос, покрывавших большую голову «графа», придавала ему вид художника. С первого же взгляда Нину поразило необычайное сходство его с отцом, но только «граф» казался совсем стариком, хотя и был моложе. Одет он был в свой знаменитый дырявый халат…

– С кем имею честь?.. – с изысканною вежливостью начал было удивленный «граф», с трудом приподнимаясь с кровати и стараясь держаться прямо, но не докончил фразы и, пристально вглядевшись в Нину, воскликнул:

– Нина… Нина Константиновна… Неужели это вы?

– Я самая, дядя! – проговорила закрасневшаяся девушка, торопливо подходя к «графу» и протягивая ему руку.

– Не ожидал! – едва вымолвил он и горячо припал к ее руке.

Нина поцеловала его в голову…

– Не ожидал! – повторил он, стараясь скрыть свое волнение. – Спасибо вам, милая девушка… Спасибо… Садитесь…

И «граф» хотел было подвинуть табурет.

– Не беспокойтесь, дядя… пожалуйста, сидите…

И, присев на табурет, она продолжала, все еще смущенная и взволнованная:

– Я непременно хотела побывать у вас, узнать о вашем здоровье и сообщить приятную весть и вам и Антоше, – обернулась она к Антошке, ласково ему улыбнувшись. – Я только что от княгини Моравской… Антошу от вас не возьмут… Княгиня телефонировала градоначальнику…

Антошка весело улыбался.

– И за это спасибо вам, Нина Константиновна…

– Просто – Нина, дядя…

– Ну извольте, Нина… И за все, за все, что вы сделали…

– Полноте, дядя… Стоит ли говорить… много ли я сделала?.. Я ничего не сделала того, что бы следовало, – как-то значительно и словно бы виновато проронила молодая девушка, бросая робкий взгляд, полный участья, на «графа». – Я ведь раньше решительно ничего не знала о вас, а теперь как узнала от Антоши, какой вы хороший…

– Ну, ему верить нельзя… Он удивительно болтливый и, главное, увлекающийся мальчишка… Видите ли. Нина, детство его было очень печальное, и когда его пригрели, он уж и раскис, являя редкое качество: чувство благодарности… Так княгиня смилостивилась?.. Отказалась от мысли силою облагодетельствовать Антошку и, конечно, полагает, что он пропадет?.. Но вы, Нина, я уверен, этого не думаете и понимаете, что я постараюсь, чтоб он не был похож на меня! – прибавил он с горькой улыбкой.

– Разумеется, не думаю, дядя…

– И не ошибетесь… верьте…

И, словно бы спохватившись и вспоминая, что и он когда-то был светским человеком, «граф» поспешил осведомиться о здоровье ее родителей.

– Благодарю вас, здоровы…

Она хотела было прибавить: «Вам кланяются», но удержалась от этой лжи и прибавила:

– Я ведь к вам, дядя, приехала экспромтом… Ни папа, ни мама не знают…

– Тем более порадовали… Ведь вы первая из родственников решились посетить меня… Первая и, вероятно, последняя…

– Я, дядя, если позволите, и еще приеду.

– Позволю?.. Я буду бесконечно рад вас видеть, но… как бы вам-то не досталось, милая племянница… Ваш отец не очень-то обрадуется, если узнает, а я… я не хочу, чтобы из-за меня вам сказали хоть одно неприятное слово! – прибавил граф на превосходнейшем французском языке.

– Не бойтесь… Не достанется… И я надеюсь, что и папа примирится с вами… поймет, как он перед вами… виноват!..

– Виноват?.. Напрасно вы думаете, что он виноват… У брата своя точка зрения… Он человек известных правил… вот и все…

Нина просидела полчаса и была просто очарована и изяществом «графа», и его остроумными замечаниями, и его манерами, полными достоинства.

Наконец она поднялась и, крепко пожимая руку «графа», горячо проговорила:

– Я очень, очень рада, дядя, что познакомилась с вами…