Читаем История одной жизни глазами любви полностью

Мне иногда казалось, что папа любит меня больше, чем брата – своего родного сына. И я его понимала всегда, как человека. Он вспыльчивый, но связь и близость была. Я не чувствовала себя неродной, отторгнутой. Весь вечер я была под впечатлением. Шок и непонимание, нестыковки в фактах и поведении, ощущениях и реакциях.

К ночи мне стало больно. Больно от того, что со смертью мамы я словно лишилась важной части своей жизни. Осиротела вмиг. Как раньше уже точно не будет. Это тяжелое понимание легло на плечи кольчугой, сдавив легкие так, что я не могла свободно вздохнуть. Страх, одиночество, вязкая тишина окружили меня, словно тяжести металла было мало. В какой-то момент стало обидно за маму, и это относилось к кровному отцу, который бросил нас.


Так подробно я пишу затем, чтобы можно было потом сопоставить факты, проследить нити и понять, как мы связаны друг с другом в этом мире, как все реально и иллюзорно одновременно.

Оказалось, что моя мама познакомилась с кровным отцом в походе, в горах Краснодарского края. На тот момент они были свободны: она из Калининграда, он из Минска – идеальный курортный роман. Вернувшись, мама поняла, что беременна. Написала об этом письмо Александру. Записалась на аборт в конце августа. Однако в назначенный день проснулась и решила сохранить беременность, что бы ни случилось. Это «случилось» подразумевало для нее откликнется или нет на данную весть отец ребенка.


Лишь после похорон мне стало полегче, чувства немного отпустили и притупились. Наступил черед осознания.


Дневники

Ноябрь 2020 г.

Месяц назад мама объявила о своем диагнозе: рак груди. Меня накрыла темная туча – страх, беспокойство и паника. Второй волной было ощущение бессилия и одиночества. Почему-то они. Стало страшно за маму. Но, если честно, это страх за себя. Вернее, за те страдания и переживания, которые несет за собой эта весть.


У нас в доме была своя кладовая, где мы хранили заготовки и ненужные вещи. Помню, мне лет одиннадцать. Прекрасное лето. С мамой и двоюродной сестрой спускаемся в подвал за овощами, вареньем и компотом. Не помню, над чем мы смеялись, но настроение у всех было приподнятое. Всю дорогу хохотали, пару раз даже останавливались и смеялись над своими слезами. Поднимаемся домой, в руках банки с вареньем и овощами. Только разложились, звонок.

Все было на наших глазах. Мама подняла трубку. Улыбка и смех сошли с ее лица, уступив место испугу. «Дима утонул», – сказала мама, когда закончила разговор, и посмотрела на Надю. Сестра лишилась братика.

Радость в мгновение перехлестнулась с горем. Это был шок: мы только что смеялись до слез, а теперь эти слёзы текли от жуткой боли. Казалось, одно и то же проявление, но такие разные состояния. Ушел смех – слезы остались и стали крупнее. Затем высохли и они, наступило опустошение, жжение в груди, радость сменилась унынием. Так и «закрываются» эмоции.

Наложилось одно на другое. Некий слепок в подсознании. Это, кстати, часто бывает. Я часто нахожу такую программу у своих клиентов: «Будешь сильно радоваться, будешь вскоре плакать» или «Нельзя сильно веселиться, а то будут слезы». Пока не до конца разобралась откуда это в нас, но подобные убеждения часто мешают жить и радоваться обычным вещам.

Всех очень ранила смерть Димы. Я впервые видела, как плачет мой папа. Было страшно за тетю, маму брата. И это пугало больше, чем сама ситуация. Ты понимаешь, что всем сейчас плохо. И опоры нет. Только ты в этом мире.

Когда я оставалась одна, мне не было так больно. Лишь чувствовала, что это нормальный ход вещей. Я эмпат, поэтому как только вижу боль близких, начинаю сопереживать, но в одиночестве нет таких острых эмоций. Все отключается, лишь спокойствие внутри. Я принимала ситуацию как нечто естественное для жизни.

Это было первой точкой, что перевернуло мое восприятие происходящего вокруг.

Я стала увлекаться психологией, появился интерес узнавать новых людей, жизнь. Это формировало понимание, что может быть по-другому. Если не с тобой, то хотя бы в целом. И если погружаться в это слишком глубоко, ты начинаешь меняться, хочешь того или нет. Благодаря подобному наблюдению я поняла важность тщательно выбирать окружение, если хочешь качественно изменить свою жизнь.

Познать себя и проявиться своей природе помогали книги. Читала много. В какой-то момент захотелось. Первой книгой была «Унесенные ветром». Прочитала все части на одном дыхании. Получая мало положительных эмоций дома, я погрузилась в иной мир. Через книги стала познавать отношения, различные ценности, эмоции. Драма, любовь, запутанные связи, недопонимание между героями – все это увлекало меня и расширяло восприятие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное