История одной жизни

Проведя ладонями по его груди, я зарылась пальчика под ворот воротника, желая ощутить голую кожу, не скрытую тканью одежды. И как только это случилось, мне едва удалось сдержать стон, потому что безумная дрожь желания, пробившая каждый потаенный уголок моего тела была настолько сильной, что я даже невольно испугалась. Но остановиться уже не смогла. Я нежно вырисовывала пальчиками узоры на его шее, гордом подбородке, небритых скулах. Щетина приятно царапала подушечки пальцев, ещё сильнее подталкивая меня на более откровенные ласки. И я решилась. Не знаю как, но я, затаив дыхание, поднялась на цыпочки, и еле дотянувшись до его лица, накрыла своими губами его сомкнутые мягкие губы. И это было похлеще всякого наслаждения, которое я когда-либо испытывала. Одно прикосновение к его губам, один украденный мною поцелуй выбил почву из-под ног. Мне уже не было страшно. Даже если он оттолкнет меня, я уже не о чём не пожалею. Но сейчас мне не хотелось о таком думать. Я вообще не о чём не могла думать в эту минуту. Я зарылась пальчиками в его шелковистые волосы, провела влажным язычком по его нижней губе и в ту минуту, когда меня резко стиснули за талию, и жадный горячий рот накрыл мои губы, я не смогла сдержать стон наслаждения. Нереального, граничащего с болью удовольствия. Господи, он ответил! И как ответил! Он яростно сминал губами мои губы, он до боли, до хруста в костях сжимал пальцы на моей талии, впечатывая меня в своё тело. А когда я почувствовала, как мне в живот упёрлась твёрдая пульсирующая плоть, готовая разорвать ткань брюк, я застонала, громко протяжно и, наверное, это стало той самой последней каплей. Он резко поднял меня на руки, словно я пушинка, не весящая даже грамма, хотя в его руках, по сравнению с его мощным телом это, наверное, было именно так. Так же резко, как и подхватив, он опустил меня на кровать и, не дав опомниться, в тоже мгновение придавил меня к ней своим телом. Теперь уже не только я подыхала от этого безумного рвущего душу на куски чувства... невыносимой потребности. Мне было мало всего. Хотелось больше ласк, больше поцелуев, хотелось ощутить его не только на себе, но и в себе. Впервые я чувствовала такое дикое желание отдаться мужчине. Слиться с ним в одно целое. Не только получить, но и подарить наслаждение. Не было нежности. Он просто разорвал мою майку вместе телесным лифчиком и отбросил их куда-то в сторону. Пока я металась на кровати, словно в лихорадке и пыталась снять с него рубашку, он в два счёта стянул мои джинсы вместе с трусиками и они последовали вслед за остальной одеждой. С себя он стянул только рубашку, на которой я уже успела отодрать пару пуговиц. И мне не было за это стыдно. Мне не было стыдно за то, что я изнываю от желания отдаться совершенно незнакомому мне мужчине. Я первый раз в жизни почувствовала себя женщиной. Настоящей женщиной. Которая желает и которую также страстно желают в ответ. Не было слов и прелюдий. Он просто приподнял меня под ягодицы и ворвался в моё тело одним мощным толчком. Почувствовав в себе твердую огромную плоть, я застонала от прострелившего всё тело наслаждения. Оказывается, так бывает, когда каждый нерв оголён как натянутая струна, когда наслаждение перемешивается с болью и от этого каждую клеточку тела разрывает на мельчайшие кусочки. Я вцепилась зубами в подушку, выгнулась навстречу его движениям, его резким мощным толчкам, сплела ноги на его бёдрах, притянув его к себе максимально близко. Каждое его движение было подобно маленькой мучительной смерти. Каждый стон, больше походящий на рычание срывающийся с его губ, подводил меня к грани, к той самой грани, когда реальность перестаёт существовать. Я чувствовала, как головка его члена касается матки, как с каждым толчком он всё сильнее начинает вколачиваться в меня, как его огромная плоть с трудом помещается во мне, несмотря на влагу. Когда его пальцы сжались на чувствительном бугорочке, а жадный рот накрыл свернувшийся в тугую горошинку сосок, я закричала, громко, неистово. Прогнувшись в спине, я вцепилась в его сильные руки и разорвала ткань подушки зубами. С меня ручьями скатывался пот. Это было, что-то немыслимое, что-то не передающееся никакому описанию. Меня затрясло, всё внутри взорвалось от безумного дикого наслаждения, из глаз выступили слёзы и уже через долю секунды, моё тело обмякло на влажных простынях. Но ничего не закончилось. Всё продолжалось снова и снова, и я потеряла счёт времени. Он брал меня. Только в эту ночь я поняла значение этого слова. Он брал жадно неистово. С каждым разом всё сильнее и яростней. Брал, пока я не охрипла от криков, пока не прокусила губы до крови, пока не сломала все ногти о его тело и пока не услышала его стон, его победное рычание, после которого моё сознание покинуло меня, и я просто отключилась, обессилено рухнув на кровати.