История охоты

– Это ka-Villa, – родовое имя твоего прадеда. Твоё имя. Для того чтобы официально принять в стаю, совету нужно было бы установить к какой из ветвей рода ты принадлежишь. Так что это действительно ключ. Держи при себе, никому не показывай. Сперва надо будет расспросить папу, чем отличился твой предок и как дошёл до жизни такой. Оборотни – создающие семью с людьми редкость, очень сложно прятать от кровожадных родственников подобный союз, а уж асаху имеющий ребенка от человеческой женщины – это вообще на грани.

– Но почему она отдала кулон тебе, а не мне? – все-таки спросил Виктор.

– Ты последний. Уже в тебе крови оборотня едва – едва, у твоих детей трансформация была бы невозможна. А кулон должен был вернуться в стаю с тобой, или же без тебя, знаменуя тот факт, что род угас окончательно.

В купе постучались. Вик спрятал кулон под рубашкой и молча побрел открывать.

– Подъезжаем к границе, – объявил папа, входя в купе и садясь напротив. Мама скользнула к окну.

Несколько минут мы сидели молча, потом Вик попросил показать наши паспорта. Па ничуть не удивляясь, протянул ему документы.

– Орлова Елена Романовна, – открыв первый, прочитал Вик.

– Так точно, – отозвалась я.

– Ясно… виза меньше чем за сутки, это конечно впечатляет, – отметил Вик, продолжая вертеть паспорта.

– Везде свои люди, то есть оборотни, – я фыркнула. – Ты не забывай, что у стаи свои границы, и человеческие к ним никакого отношения не имеют.

– О…

– Стая небольшая, но нам нужно иметь возможность переезжать с места на место, и чем больше наша территория, тем безопаснее: меньше вероятность столкнуться с постаревшими знакомыми.

Вик сосредоточенно кивнул. Он впитывал информацию как губка, но любознательности в сложившейся ситуации было явно маловато. Новому асаху предстояло за минимальный срок выучить, а главное, поверить в то, что любой нормальный оборотень знает с рождения.

Глава 7

Наша поездка подходила к концу. Я брела по вагону, изнывая от безделья. Границу мы прошли около часа назад, причем, относительно быстро (это смотря с чем сравнивать). А когда поезд тронулся снова, я даже открыла романчик. Но много прочитать не успела.

– У тебя есть зеркало?

Вопрос Вика застал меня врасплох.

– Зачем тебе? Губы подкрасить?

Вик неопределенно тряхнул головой.

– Смотри, у меня начало получаться, – он повернулся.

Нереально!

Меня, похоже, заклинило на этом слове!

Он прямо на моих глазах изменил форму ушей, выдвинул клыки, а потом привел все в норму.

– Ничего себе! Мне, чтобы этому научится, потребовалось несколько лет! А ты… за пару часов?!

– Что в этом сложного? Ведь каждый из вас автоматически видит в темноте, или слышит лучше человека в любом обличье!

– Тут не все так просто. Одно дело, когда мы просто подстраиваемся под окружающий мир, другое – когда это происходит осознанно. Второму надо учиться так же, как и контролю. Разум должен преобладать над инстинктами. Всегда.

Протянув Вику зеркало, я некоторое время молча наблюдала за ним.

Стыдно признаться, меня глодала зависть. Черная, причем! Впервые в жизни. Мне бы его возможности! Еще вчера он был никем, а сейчас…

Встав, я тихонько вышла из купе.

Нельзя так думать. Вик не просил, и ноша, что я на него взвалила, в любой момент грозит стать неподъемной. Радоваться надо, что он весь из себя такой уникальный. Был бы как все, просто не выжил.

Это все нервы, нервы, нервы… Стоит мне взять себя в руки и это странное ощущение собственной ограниченности исчезнет, как будто его никогда и не было.

Свобода, которую я давала своей Волчице, легкость частичной трансформации и возможность сколько угодно долго удерживать это состояние частенько изумляли стаю. Я заслуженно считала себя в некотором роде одаренной, ведь переплюнуть меня, мелкую соплячку, пока никому не удавалось.

А Вик за два часа свел на нет все мои достижения.

В тамбуре было прохладно. Я с тихой тоской смотрела на пролетающие за окном поля, кажущиеся в темноте бескрайним морем. Вот резко рванулся вверх лес, зубцами прикрывая янтарный глаз луны на горизонте.

Грохнула дверь, и рядом со мной очутился Майк. Я совершенно не ощутила восторга от подобного соседства.

Может уйти? Хотя нет, в купе сидит Вик, а объясняться с ним по поводу перепадов моего настроения совсем не хотелось. Лучше «проклятие» отсюда выгоню!

Я вздохнула. Майк покосился на меня, но смолчал, за что я была ему искренне благодарна.

Вагон, покачиваясь, мчался вперед. Мне всегда нравилось стоять вот так: смотреть в окно, слушать стук колес, мечтать, или представлять, как встретят меня друзья, какое лицо будет у Аньки, у Мика, когда он услышит о моем возвращении. Но даже в страшном сне мне не могло привидеться, что все сложится именно так.