История охоты

Мы медленно и все так же молча пошли обратно. Менялась одежда и обстановка на портретах, уходя в глубины истории. Мужчин и женщин, порой совсем непохожих, роднило что-то, что невозможно было описать, но по необъяснимой причине объяснялось двумя словами: род Волка.

Самой первой висела не раз отреставрированная картина в позолоченной раме.

– А это ПНП, – папа почтительно качнул головой, словно приветствуя предка.

– Что?

– Первый Нарисованный Предок, – со смешком пояснила я.

Вик с удвоенным интересом принялся разглядывать и так изученный до мелочей портрет.

– 17 век, однако. Веселое на руси время было: бунты, голод, людоедство. Самозванных царей аж три штуки подряд, – хмыкнула я.

– Он жил в очень непростые годы, – согласно кивнул папа.

Внешне молодой (только глаза выдавали его истинный возраст) немного тщедушный мужчина с усмешкой смотрел с портрета, словно понимал, о чем мы говорим.

– Это копия. Оригинал мы одолжили Эрмитажу. Картине такого почтенного возраста нужен особый уход и внимание. Если уж дубликат пришлось дважды реставрировать, прикинь, что творится с самой картиной.

– Вот и я думаю, точно видел где-то, но как и когда – не помню, – Виктор смущенно улыбнулся. – Мы с бабушкой в Питер ездили, когда я маленький был. Можете не верить, но мне еще тогда показались странными некоторые картины. Они были… мне знакомы, что ли.

– Почему не поверим. Ты полукровка, а зов предков дело нешуточное, он у тебя в крови, как и возможность принимать свое истинное обличье, – пожал плечами отец.

Я внезапно рассмеялась, кое-что вспомнив.

– Мик рассказывал. Прадедушка одного из приятелей привел их как-то в музей и гордо сообщил под ошалевшими взглядами экскурсоводов: «Смотрите детки, а вот это я в молодости… Гвардейский подпоручик! А вон там русская императрица, большой души была женщина, царство ей небесное. А как танцевала…» – я так умело повторила выговор председателя Верховного совета, что даже папа рассмеялся.

– Кстати, это работает в обе стороны. Зов крови. Лоне-волку одноклассник с самого начала понравился, хотя Лона-человек, не понимала почему, – я внезапно смутилась. Мы с Виком еще не обсуждали наши «прогулки» и то, как он со мной откровенничал, считая собакой. Я без спроса влезла в душу и теперь чувствовала себя неловко.

Избежать опасной темы помогла мама, громогласно воззвав к нашей совести:

– Лона, быстро вниз и остальных захвати!! Папа так вообще почти до кухни дошел, а потом все же потерялся!!!

Мы переглянулись и бодро двинули на кухню.

– Опять байки травили? – мама уже сидела за столом с подчеркнуто печальным видом, который явно должен был разбудить в нас муки совести. – Все стынет, а они…

– Никаких баек, дорогая, мы просвещали Вика насчет истории семьи, – весело поглядывая на маму, уточнил папа.

– Портреты разглядывали? Жаль, из усадьбы многое сгинуло. С тоской вспоминаю тот мебельный гарнитур, который я видела в московском музее. Стоит под табличкой «Гостиная дворянской усадьбы конец 19 века».

– Ты про то кресло, под которым я в детстве любил прятаться?

Вик подавился чаем и закашлялся. Я с преувеличенной заботой постучала его по спине.

– Там такая резьба красивая, обивка уже выцвела, но это легко можно заменить… Но это сейчас не важно, – мама свела брови, стараясь казаться суровой и грозной. – Сегодня прием, а одеждой обеспечены только мы с тобой! То, что здесь осталось, Лона теперь только на нос натянет. А Виктор и вовсе не имеет представления, что ему следует надеть на подобное мероприятие! И никого, кроме меня, это, похоже, не волнует! Стоят и на портрете дырки взглядом сверлят!

Я блаженно улыбнулась. Магазины! Здесь! Скуплю все, что увижу!!!

Глава 4

Темнело…

Ничего так, ничего.

Я тщательно, со всех сторон изучила в зеркале итог длительного хождения по магазинам: длинное темно-зеленое платье, из струящегося шелка. Заметила я его совершенно случайно и, что характерно, в самом конце многочасового рейда.

Когда мой хищный взгляд устремился на витрину очередного магазина, даже мама обреченно вздохнула. Папа с Виком так вообще еле плелись следом, с трудом соображая, что вообще вокруг происходит. На вопрос: «А как вам это?» – оба уже давно отвечали непонятными кивками и невнятным мычанием. В результате, почти загнав продавщицу, я наконец-то выудила с вешалки его – и вопрос решился сам собой. «Сильная» половина человечества едва не прослезилась от умиления.

И как можно устать от похода по магазинам?!

Тонкая лента в тон к платью никак не хотела закрепляться на коротких волосах. Как я над ней только не издевалась! В конце концов, справившись с трудной задачей, я принялась размышлять, что можно еще с собой сделать. Ногти что ли накрасить? А что, идея! Решительно разбросав на столе вещи, я выудила бутылочку блестящего лака, и, завершая картину, надела тонкую золотую цепочку с жемчужиной – папин подарок на 16 лет. Сережек я не ношу, где вы видели волка с кольцами в ушах? А иначе никак: дырка будет зарастать во время каждой трансформации.