История Оливера

— Вижу. Ни одной одинаковой пары.

— Люблю разнообразие.

(Да. Когда-то у нас был полный набор. Теперь он был надёжно спрятан, как и всё прочее, напоминающее о браке).

Мы уселись на полу и приступили к ужину. Я был настолько свободен, насколько позволяла навалившаяся скованность. Мне казалось, что запущенность и беспорядок квартирки могут напомнить Марси о нормальной человеческой жизни.

— Здесь приятно, — сказала она. И коснулась моей руки, — А музыка у тебя есть?

— Нет, — (Стерео Дженни я тоже отдал).

— Никакой?

— Только радио, оно же и будильник.

— Ничего, если я включу QXR?

Я кивнул и попытался улыбнуться. Она встала. Радио стояло у кровати. На расстоянии перехода в три или четыре шага от места нашей стоянки. Интересно, вернётся она ко мне, или будет ждать там? Заметила ли мою подавленность? Думает, что мой энтузиазм пошёл на спад?

Вдруг зазвонил телефон.

Марси стояла прямо рядом с ним.

— Мне ответить, Оливер?

— Почему бы и нет?

— Это может быть какая-нибудь из твоих подружек, — улыбнулась она.

— Ты мне льстишь. Исключено. Можешь ответить.

Она пожала плечами и взяла трубку.

— Добрый вечер... Да, номер правильный ... Да. Он... Кто я? А какое это имеет значение?

Кто там ко всем чертям смеет допрашивать моих гостей? Я встал и решительно сгрёб трубку.

— Да? Кто это?

Трубка помолчала, потом разродилась скрипучим:

— Поздравляю!

— Ох... Фил.

— Да, слава богу, — рёк святой Кавиллери.

— Как ты, Фил? — спросил я невинным голосом.

Мой вопрос он просто проигнорировал:

— Она красива?

— Кто, Фил? — холодно переспросил я.

— Она, крошка, с которой я говорил.

— А, просто горничная.

— В десять вечера? Давай, придумай что-нибудь получше.

— Я хотел сказать, моя секретарша. Помнишь Аниту? Ту, с длинными волосами? Я хотел передать ей пару документов по делу попечительского совета.

— Не дури ближнего своего. Если это — Анита, то я кардинал Крэнстонский.

— Фил, я занят.

— Разумеется, я вижу. И умолкаю. Но не говори мне, что больше не писал писем.

Филипп вообще был не из тех, кто объясняется шепотом, а тут он отвечал так громогласно, что передача шла на всю квартиру. Марси веселилась.

— Эй, — поинтересовался я таким беззаботным голосом, что сам впечатлился, — Когда мы могли бы встретиться?

— На свадьбе, — ответил Фил.

— Чего-о?

— Она как, высокая или низкая? Худая или полная? Светлая или тёмная?

— Пышка.

— Ага! — Фил хищно вцепился в мою несчастную шуточку, — Ты признал, что она — это она. Теперь: она любит тебя?

— Не знаю.

— Забудь. Разумеется, любит. Ты ужасен. Если ей понадобятся примеры, я готов порадовать её парой-другой. Слушай, давай её сюда.

— Не стоит.

— Значит, она знает? Она влюблена в тебя?

— Я не знаю.

— Тогда какого чёрта она делает у тебя дома в десять вечера?

У Марси от хохота на глазах уже выступили слёзы. И смеялась она надо мной. Над моими жалкими потугами изображать пуританина.

— Оливер, я знаю, что чертовски мешаю, так что всего один вопрос — и флаг тебе в руки, и можешь делать всё, что хочешь.

— Насчёт нашей встречи, Фил...

— Оливер, это не то, о чём я хотел спросить тебя.

— Так о чём, Фил?

— Когда свадьба? — он грохнул трубку. Кажется, я слышал его смех и из самого Крэнстона.

— Кто это был? — спросила Марси, хотя, по-моему, догадалась и сама, — Похоже, он здорово любит тебя.

Я посмотрел на неё с благодарностью.

— Да. Это взаимно.

Марси подошла и села на кровать. Потом взяла мою руку.

— Оливер, я знаю, тебе не по себе, — сказала она.

— Здесь слишком тесно.

— Да. И у тебя в голове. И у меня.

Мы сидели в тишине. Что ещё она поняла?

— Я никогда не спала с Майклом в большой квартире.

— А я никогда не спал с Дженни... здесь.

— Понимаю, — сказала она, — Но если я встречусь с его родителями, это скорее всего обеспечит мне на весь день либо мигрень, либо тошноту. Всё, что напоминает о Дженни — всё ещё причиняет тебе боль.

Я не смог опровергнуть ни единого её слова.

— Мне уйти? — спросила она, — Если ты скажешь «да», я не обижусь.

Без малейшего сомнения, так, будто это было единственно возможным выбором, я ответил: «Нет».

— Давай просто выйдем.

У Марси был странный способ нравиться. И он нравился мне. И ещё её умение... справляться с проблемами.

Вино для меня, апельсиновый сок для неё.

Марси чувствовала, что мне нужно решиться, поэтому поддерживала лёгкую беседу. Мы говорили об её работе.

Немногие из нас знают, чем занимаются Президенты Торговых Сетей. Ничем привлекательным. Они вынуждены посещать каждый магазин и совать там нос в каждый закоулок.

— И как часто?

— Постоянно. Когда я не занимаюсь этим, то не вылезаю с презентаций в Европе или на Востоке. Чтобы уловить, каким будет следующий секси стиль.

— Что такое «секси» в терминах большого бизнеса?

— Каждый раз, когда ты надеваешь ту кашемировую штуковину, которую я тебе подарила, ты рекламируешь один из наших стилей: «Фэнтези» или «Секси». Смотри, свитера сами по себе могут продавать двадцать разных магазинов. Но наши имиджмейкеры ищут такие вещи, без которых люди не могут жить — просто они об этом пока не догадываются. Если мы угадали, то они видят их в нашей рекламе, после чего давят друг друга в очередях. Врубаешься?