История Оливера

— Но это значит, что каждый работает полный рабочий день за половинную плату.

— Они не жалуются, — ответил мистер Хсианг, принимая счёт, — теперь проедемся по окрестностям?

— Эй, Джон, я бы осмотрел фабрику. Это возможно?

— Их в Гонконге тридцать тысяч, так что — вполне. Есть довольно большие, есть чисто семейные. Что вам нравится?

— Как насчёт небольшой экскурсии по фабрикам Марси?

— Эй-о'кэй, — ответил он.

Первая остановка оказалась в окрестности Каулуна, которую вы не найдёте ни на одной из открыток Гонконга. Тесной. Грязной. Солнце почти не попадало сюда. Нам приходилось прокладывать себе дорогу среди толп людей, теснившихся на улицах.

— Станция Номер Один, — объявил Джон, после того, как мы припарковались во дворе, — изготовление рубашек.

Мы вошли.

И внезапно я обнаружил, что попал в XIX век. В Фолл Ривер, штат Массачусетс.

Это была потогонная фабрика.

И, чёрт побери, другого подходящего слова у меня не нашлось. Потогонка.

Тесная, тёмная и душная.

Несколько десятков женщин лихорадочно работали, склонившись над швейными машинками.

Всё это в тишине, нарушаемой только щёлканием и гулом, говорившими о продуктивности.

Точно, как на фабриках Амоса Бэрретта.

Куратор поспешил к нам, чтобы приветствовать Джона и меня, западного гостя. Мы начали осмотр. А посмотреть было на что. Максимум зрелищ при минимуме места.

Куратор болтал на китайском. Джон объяснил мне, что тот гордится тем, как эффективно могут его леди производить продукцию.

— Рубашки у них получаются потрясающие, — прокомментировал Джон.

Он остановился и показал на женскую фигуру, торопливо скармливающую рукава рубашек в алчные челюсти машины.

— Смотрите. Фантастическая двойная строчка. Высочайшее качество. Сегодня в Штатах вы такого уже не найдёте.

Я посмотрел.

К сожалению, Джон выбрал не слишком удачный пример. Не в плане работы, но работницы.

— Сколько лет этой девочке? — спросил я.

Девочка молча работала, не обращая на нас ни малейшего внимания. Ну может, чуть прибавила темп.

— Ей четырнадцать, — сообщил куратор .

Похоже, он-таки понимал по-английски.

— Джон, это же полнейшая чушь, — очень спокойно сказал я, — ребёнку лет десять. Максимум.

— Четырнадцать, — как попугай, повторил куратор. Вмешался и Джон:

— Оливер, это законный минимум.

— Я не обсуждаю закон, я просто говорю, что девочке десять лет!

— У неё есть карточка, — заявил куратор. Похоже, язык он знал вполне прилично.

— Давайте посмотрим, — предложил я. Вежливо. Разве что не добавив «Пожалуйста». Джон бесстрастно наблюдал, как куратор попросил у девочки удостоверение. Она была в панике. Господи, как ей объяснить, что это не облава?

— Вот, сэр.

Босс помахал картой. Фотографии на ней не было.

— Джон, — сказал я, — тут нет карточки.

— Карточка не требуется, если вам меньше семнадцати, — ответил он.

— Понимаю, — сказал я. Они нетерпеливо смотрели на меня, от души желая двинуться дальше.

— Короче говоря, — продолжил я, — ребёнку дали карту старшей сестры.

— Четырнадцать, — снова выдохнул куратор. Он вернул девочке её удостоверение. Она облегчённо отвернулась и принялась работать даже быстрее, чем до того. При этом украдкой поглядывая на меня. Чёрт, а если она покалечится?

— Скажите ей, пусть не беспокоится, — сказал я Джону.

Он произнёс что-то на китайском и она продолжила работу, больше не обращая на меня внимания.

— Чаю, пожалуйста? — куратор с поклоном пригласил нас в загородку, служившую ему офисом.

Джон мог видеть, что номер не прошёл.

— Послушайте, — сказал он, — она делает работу для четырнадцатилетних.

— А получает? Вы говорили, что платите подросткам половину.

— Оливер, — невозмутимо ответил Джон, — она приносит домой десять долларов в день.

— Великолепно, — сказал я и добавил, — гонконгских долларов. В американских баксах это доллар восемьдесят, так?

Куратор протянул мне рубашку.

— Он предлагает вам оценить качество работы, — перевёл Джон.

— Великолепное, — согласился я, — двойная строчка высшего класса (что бы это значило?). Вообще-то, я сам ношу такие.

Видишь, на этих рубашках лейбл «Mr. B.». Их будут носить в этом году вместе со свитерами.

Потягивая чай я размышлял, знает ли неземная мисс Нэш, в своём старом добром Нью-Йорке, какой ценой делаются прелестные вещички, которые она продаёт?

— Давайте двинемся, — предложил я Джону.

Мне не хватало воздуха.

Поговорим о погоде.

— Летом здесь должно быть зверски жарко , — предположил я.

— Очень влажно, — согласился Джон.

Всё это мы уже проходили, и как вести партию знаем.

— Как в августе в Нью-Йорке, так?

— Примерно.

— Это в какой-либо мере... замедляет темп работ?

— Прошу прощения?

— Я не заметил ни одного кондиционера.

Он посмотрел на меня.

— Это Азия, Оливер, не Калифорния.

Мы тронулись с места.

— А у вас в квартире есть кондиционер? — выяснял я.

Джон Хсианг снова посмотрел на меня.

— Оливер, — мягко сказал он, — это Восток. Здесь у рабочих другие желания.

— В самом деле?

— Да.

— А вам не кажется, Джон, что даже здесь, в Азии, среднестатистический рабочий желает хотя бы заработать на еду?

Он не ответил.

— Итак, -продолжал я, — вы согласны, что доллара восемьдесяти в день для этого недостаточно?