История Омара Хайяма, рассказанная им самим

Вот как он сам описывает это: «Когда в пятьсот тридцатом году я был в Нишапуре, уже прошло четыре года, как этот великий человек скрыл свое лицо под покровом праха и оставил этот мир осиротевшим. Он был моим учителем. В пятницу я отправился на его могилу и взял человека, чтобы он показал мне ее. Он привел меня на кладбище Хайра. Я повернул налево и увидел ее у подножия садовой стены, из-за которой виднелись ветви грушевых и абрикосовых деревьев, осыпавших свои цветы на эту могилу настолько щедро, что она была совершенно скрыта под ними. Тогда я вспомнил те слова, что слышал от него в Балхе, и заплакал».

Однако существует свидетельство историка Табризи о том, что Хайям скончался в деревушке одной из волостей округа Фирузгонд близ Астрабада, но оно не может быть верным, поскольку мусульманин по Шариату должен быть похоронен в день смерти до захода солнца, а доставить тело Хайяма из Астрабада в Нишапур, где находится его могила, в пределах светлого времени одних суток просто невозможно.

* * *

Было время – о, наверное, было это целую жизнь тому назад,- каждой весной бежал я по утрам на плоскую крышу, и предо мной до дальних снежных гор открывалась одна из волшебных долин Мавераннахра.

И всякий раз внимание мое привлекал один малый уголок на ближнем плане этой великолепной панорамы – в двух-трех часах быстрой ходьбы от моего дома. Он постоянно, даже в самое яркое утро, был в какой-то прозрачной дымке, и над укрытыми этой дымкой густыми зелеными кронами иногда можно было заметить дрожание воздуха, как над открытым раскаленным песком или камнями. Мне очень хотелось побывать там, но всякий раз что-нибудь мне да мешало. И наконец пришел день, когда я решил, что откладывать дальше – некуда.

Часа через два с небольшим я подошел к неизвестному мне селению. Обогнув небольшой чистый пруд на его окраине, я ступил на безлюдную улицу. Приближался полдень. Я увидел красивую резную калитку в глухой высокой глиняной ограде. Калитка была чуть приоткрыта, и я, осторожно толкнув ее, вошел внутрь. Передо мной открылся аккуратный внутренний дворик, большей частью укрытый виноградником, пронизанным солнечными лучами. А сам дом с верандой – айваном – и остальная часть дворика находились в густой тени мощных садовых шелковиц. Тихо журчал ручей, и я с удивлением заметил, что вода в нем прозрачна, будто этот ручей не входил в здешнюю оросительную систему с ее мутными быстрыми потоками.

Между виноградником и тенистой частью дворика росло несколько розовых кустов. Две розы, раскрывшиеся навстречу весеннему дню, манили меня своей красотой. Маленькая серая птичка раскачивалась над ними на тонкой и гибкой ветке, пытаясь начать свою песню.

«Розы Нишапура»,- услышал я чей-то голос.

Мне показалось, что на веранде мелькнули узорчатый халат и зеленая чалма. Я подошел к дому и заглянул в его прохладную полутьму. Там никого не было, и я вернулся к розам, чтобы еще раз вдохнуть их аромат.

Вдруг пошел теплый и мягкий снег: это легкий порыв северного ветра окутал меня облаком белых лепестков, осыпавшихся с грушевых и абрикосовых деревьев. Они тоже росли здесь, у самой ограды. И я… испугался. Ведь это совсем другое время. Или, может быть, время остановилось?

Но вот за высокой оградой на улице заскрипела повозка, послышался окрик арбачи, и мне захотелось туда, обратно, в мой мир, в мой дом, где меня ждут,- хватит испытывать судьбу… И я вернулся, и уже смеялся над своей минутной слабостью: какой же это дом Хайяма? Просто обжитая современная усадьба, откуда ненадолго, по каким-то срочным делам, отлучились ее обитатели.

Я был уверен в своей ошибке, но словно качнулась земля под ногами, когда моя подруга, любовь моя, узнав о моих странствиях, сказала:

– Абрикос и груша никогда не цветут вместе. Аллах установил им разные сроки.

Вскоре я снова очутился в этом селении, потом приходил сюда еще несколько раз, да так и не нашел красивой резной калитки в глухой высокой глиняной ограде. Другие калитки и ворота попадались мне, но той, едва приоткрытой, как будто и не было никогда.

* * *

Хайям умер, и на небосводе человеческого духа уже почти тысячу лет сияет его звезда. За минувшие столетия много новых звезд зажглось на этом небосводе, но свет звезды Хайяма, манящий и таинственный, не тускнеет, а, наоборот, делается ярче.

Комментарии

1 Фатиха – «открывающая» – глава, открывающая книгу, по аналогии с 1-й сурой Корана.

2 Разделение текста мемуаров на главы по хронологическому и смысловому принципам произведено автором.

3 По мусульманскому летосчислению.

4 Коран, сура 95, аяты 1 и 3.

5 Хадис – восходящее к пророку Мухаммаду предание о его словах и делах.

6 Коран, сура 51, аяты 24-28.

7 Коран, сура 51, из аятов 29 и 30.