История ордена иезуитов

Однако его превзошел «король иезуитов» Сигизмунд III[51]. Во время его царствования настоящим властителем двора был иезуит Петр Скарга. Друзья и ученики иезуитов заполнили сенат, епископские кафедры и суды. Вся высшая администрация стала католической. Некатолическое дворянство восстало против этой системы, но успеха не добилось. Победителем в сражении при Гуцове в 1607 году стал «король иезуитов», и, хотя он не сумел хорошо использовать свою победу, католическая реакция продолжалась, некатоликам по-прежнему было запрещено занимать государственные должности, и все управление снова приняло строго католический характер. Королевские города, за исключением больших прусских городов, вынуждены были со временем снова стать католическими.

Всюду, где ни появлялся белый орел, он выставлял своим лозунгом католицизм. Но в Польше каждый дворянин был маленьким государем. Чтобы завоевать Польшу, нужно было прежде всего покорить дворянство. Эту проблему разрешили иезуитские школы; благодаря своей бесплатности они получили в Польше, как и везде, самую широкую популярность. В 1600 году пултусская коллегия насчитывала 400 учеников исключительно дворянского происхождения, виленская коллегия — 800 учеников, большей частью из среды литовского дворянства, калишская коллегия — 500. Пятьдесят лет спустя все преподавание в высших учебных заведениях, за немногими исключениями, находилось в руках ордена, и Польша сделалась классической страной господства ордена на Севере, как Португалия была ею на Юге.

Какое воспитание дал Польше этот наставник? Дворянство выучилось латинскому языку и превратило латынь в обиходный язык. При Сигизмунде III польские язык и литература пришли в упадок так же быстро, как они расцвели при Сигизмунде II Августе. Дворянство научилось ориентироваться в богословских тонкостях. Оно пришло к убеждению, что холоп, крестьянин, является потомком Хама и как таковой вполне законно осужден на рабство. Оно пришло также к выводу, что еретиков не только можно, но и должно преследовать. Вообще же оно ничему толком не научилось. Под поверхностным лоском новой латинской культуры оно осталось по-прежнему глубоко невежественной, дикой, буйной аристократией с очень большим самомнением, но с очень маленьким сердцем. В иезуитских школах польское дворянство сделало только одно новое приобретение — варварский фанатизм.

Несмотря на все усилия иезуитов, некатолики, протестанты и православные, продолжали составлять сильное меньшинство. Последних иезуиты пытались сначала привлечь на свою сторону путем примирительной политики: они готовы были разрешить им сохранить их особенности, если те согласятся подчиниться папе. Несколько православных епископов действительно пошли навстречу этим предложениям. Но большая часть православных решительно отказалась от каких бы то ни было компромиссов и стала искать союза с носителями православия, с московским и константинопольским патриархами.

Совершенно неспособное осознать серьезность положения, польское дворянство позволило увлечь себя советами иезуитов и стало принимать на Украине и Литве суровые меры, вызвавшие глубокое недовольство населения. В результате вспыхнуло великое восстание казаков 1648 года. Киев, Смоленск и казацкие области были завоеваны Россией, и с этого времени православные христиане Польши стали считать российского царя своим естественным покровителем.

С протестантами отцы-иезуиты и их ученики церемонились еще меньше. Уже в начале XVII века иезуитские коллегии установили обычай праздновать Вознесение, разрушая протестантские церкви и грабя дома протестантов. Так, в 1606 году жертвой этого веяния, которое не встречало препятствий со стороны иезуитов, явилась протестантская церковь, в 1607 году — протестантское кладбище в Кракове; в 1616 году — богемская и лютеранская церкви в Познани; в 1637 году были разграблены дома протестантов в Кракове; в 1682 году — евангелическая церковь недалеко от Вильно и т.д. Наказания при этих погромах грозили лишь протестантам, если они позволяли себе защищаться.

Таким образом, протестантизм все более и более слабел, к великому удовлетворению иезуитов. Свою прежнюю силу он сохранял лишь в городах западной части королевства. Но иезуиты стали угрожать ему и здесь. Как и раньше, хотя и безуспешно, они пытались проникнуть в Эльбинг, Ригу и Дерпт, в XVIII веке они снова проникли в Данциг, несмотря на решительные протесты населения. С еще большей смелостью они действовали в Торне, где им удалось прочно обосноваться еще в XVII веке.