История отечественной философии XI-XX веков

Цель философии истории – добиваться «ясного взгляда на общий закон движения веков». История для Чаадаева – ключ к пониманию жизни народов, так как прошедшее определяет будущее.

Не создав в силу разных обстоятельств цельную, развернутую историософскую систему, Чаадаев, однако, сделал больше – открыл длящееся и поныне обсуждение проблем идентичности России. Для философа Россия в ее историческом развитии от прошлого к будущему – главная тема размышлений.

Изучение истории и современного состояния России позволяют Чаадаеву сделать вывод, что ее судьба непохожа на судьбу других народов, Россия как бы выпадает из общих исторических закономерностей: «Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий»479. Итог размышлений мыслителя, к которому он пришел в период написания «Философических писем», таков: Россия – страна отсталая, неразвитая. Первое «Философическое письмо» всецело посвящено обоснованию нелицеприятного для любого русского тезиса: «В крови у нас есть что-то такое, что отвергает всякий настоящий прогресс». Чтобы разобраться с причиной такого унизительного для большой страны состояния, Чаадаев обращается к истории России и обнаруживает, что она не имеет аналогов ни у западных, ни у восточных народов: «Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим (здесь и далее в цитатах курсив наш. – Авт.) ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось. Дивная связь человеческих идей в преемстве поколений и истории человеческого духа, приведшие его во всем остальном мире к современному его состоянию, на нас не оказали никакого действия»480. В результате такое прошлое влияет на наше настоящее: «Первые наши годы, протекшие в неподвижной дикости, не оставили никакого следа в нашем уме и нет в нас ничего лично нам присущего, на что могла бы опереться наша мысль; выделенные по странной воле судьбы из всеобщего движения человечества, не восприняли мы и традиционных идей человечества»481.

Одна из причин такого состояния России, по мнению Чаадаева, состоит в том, что она как бы выпала из ареала единого христианского мира. И хотя Россия – христианская страна, ее православие – неподлинное христианство. Это отпадение произошло еще в момент крещения Руси, когда мы приняли христианство от Византии, уже тогда отвергнутой от всемирного христианского братства. Философ ошибочно считает, что на Западе именно духовенство показало пример освобождения крестьян, что римские первосвященники первыми начали уничтожение рабства в тех областях, которые были подчинены их духовному управлению. В России же, наоборот, русский народ подвергся рабству лишь после того, как стал христианским. Отсюда Чаадаев делает вывод, что во всех бедах повинна православная церковь, уродливо аскетическая, раболепствующая перед императорской властью. Именно церковь не приняла меры против насилия одной части народа над другой. В результате, поскольку наша вера искажена и недейственна и у нас нет традиций исторического развития, мы оказались как бы на обочине истории. И если другие народы развиваются, «мы, напротив, не имеем ничего подобного. Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, – вот печальная история нашей юности. Поры бьющей через край деятельности, кипучей игры нравственных сил народа – ничего подобного у нас не было»482. Другими словами, историческое время для России как бы остановилось, мы выпали из него: «Поколения и века протекли без пользы для нас».