История отечественной философии XI-XX веков

Историки философии отмечают сложность анализа философских взглядов Мамардашвили, поскольку его многочисленные оригинальные идеи «не складываются в целостную систему, а часто и прямо противоречат друг другу; возможно, именно это объясняет его склонность к устной форме изложения своих мыслей, поскольку здесь главным является не логическая последовательность и строгость, а яркость отдельных идей и сюжетов. Это делает весьма сложным адекватное изложение всего комплекса идей Мамардашвили»1531. А сам философ заявлял, что в философии приоритетов не может быть, поскольку каждый философ повторяет с необходимостью все онтологические открытия прошлых систем.

Индивидуальность философа не в содержании, а в изложении, уникальности ракурса видения проблемы. Философию он определял как «оформление и до предела развитие состояний с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта»1532. В другом месте он подчеркивает, что философ «может говорить только от своего имени», называя это «публичным сознанием», «сознанием вслух»1533. Отсюда становится понятно, почему проблема сознания является основной в философии Мамардашвили, почему многие его работы («Проблема сознания в работах К. Маркса», «Сознание – это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть», «Сознание и цивилизация», «Сознание как философская проблема», «Три беседы о метафизике сознания», «Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символе и языке» (последняя работа – совместно с А. М. Пятигорским) и другие посвящены сознанию. Именно сознание, по его мнению, дает философу возможность его личной реализации и в виде достижения суммы знаний, и в виде реализованной мысли и способа бытия.

Признавая исходные посылки экзистенциализма, – жизнь как неподлинное существование, «зомби» (понятие Мамардашвили), человек как бытие в возможности и его постоянное стремление реализоваться, – философ их по-новому осмысливает и считает, что духовную смерть человек может остановить. Для этого нужно «остановиться и оглянуться», то есть задуматься о жизни, ее смысле. Пока человек думает, мыслит, он жив. В этом случае закономерен вывод: думание, философствование – это сущностное определение человека, то есть философия – это культура и стратегия духовного выживания. Философское наследие прошлого, философские традиции могут помочь человеку реализоваться, найти свою экзистенцию в одном из философских учений прошлого. В этом случае философия, утверждает Мамардашвили, – это «трансцендирование человека к человеческому в нем самом». Другими словами, она призвана научить человека жить в культуре, сообщая мышлению высокий пафос человеческого существования. Философию человеку передает только философ в рамках диалога, имеющего единое основание, каковым является экзистенциальный опыт пережитого, испытанного. То есть, чтобы передать философию, надо «быть», и тогда философия есть «оформление и до предела развитие состояний с помощью всеобщих понятий, но на основе личного опыта»1534.

Человек имеет много экзистенциальных состояний, среди которых страх – одно из важнейших. Страх сопровождает человека всю жизнь, принимая разные обличия: страх смерти (самый сильный), страх несостоятельности как человека и т. п. Мир противостоит человеку, враждебен ему, и человек, ощущая это, также испытывает страх перед этой враждебностью. А частое невыполнение человеком своих планов и желаний лишь подпитывает этот страх. Чтобы хоть как-то противостоять этому враждебному миру, человек бунтует. Формы протеста бывают разными, и одна из них – мысль как осмысление моего существования в собственной отчужденности, в конечности земной жизни. Это постоянное стремление выжить, состояться Мамардашвили определяет как «воскресение», а Э. Ю. Соловьев называет это состояние «спасением». В качестве доказательства он приводит высказывание философа из «Лекций о Прусте»: «Первая форма, в которой появилась философская мысль, – это философия личного спасения. Она основана на предположении, что жизнь, в которой мы рождаемся, точнее – случайным образом родились (ведь нас не спросили, хотим ли мы родиться; а если хотим – то где и когда), построена таким образом, что приходится спасаться. То есть проделывать какой-то специальный путь, делать что-то с собой, чтобы вырваться из обыденного круговорота жизни, который сам по себе абсурден, случаен…»1535. Основываясь на изучении текстов философа, Э. Ю. Соловьев утверждает, что «все определения философии, которые содержатся в текстах Мамардашвили, ссылаясь друг на друга как тождественные по смыслу метафоры – все они включены в контекст рассуждения о духовном спасении»1536. И еще одно интересное наблюдение Э. Ю. Соловьева: «Ключевое слово философской концепции М. Мамардашвили (слово, которого не ведает классический западный экзистенциализм) – это усилие. Усилие удержания истины, духа и самой жизни. Оно могло быть найдено лишь экзистенциальным мыслителем, всей плотью ощутившим, что такое загнивающий, во смерть засасывающий коммунистический тоталитаризм»1537.