История отмороженных в контексте глобального потепления

Но говорить о том, что будет через сотни лет, не имеет смысла — эту проблему будут решать наши далекие потомки на своем технологическом и научном уровне. Нам же сейчас горевать об их проблемах так же глупо, как дикарю в каменном веке горевать об истощении месторождений обсидиана: «Ах, из чего же наши потомки будут делать себе ножи!»

Сейчас важнее разобраться с самым близким будущим. Потому что именно от него зависит будущее далекое.

Помочь цивилизации преодолеть очередное ледниковье может только высочайший уровень развития знаний. Только научно-технический прогресс позволит разуму на этой планете выжить — либо искусственно откорректировав климат планеты в теплую сторону, либо таким образом изменив структуру цивилизации и ее носителя, что климат вообще перестанет оказывать на нас влияние.

Проблема только в том, что экспоненциальный взлет земной цивилизации — и научный, и демографический — пришелся на последние две-три сотни лет. Которые были холодными. Не убийственно холодными, как ледниковые периоды, а «прохладными» — не зря тот период назывался Малым ледниковым периодом. В цифрах это выглядит так: падение температуры на полградуса-градус стимулирует прогресс, изобретательскую и творческую деятельность. Падение температуры на восемь градусов — убивает.

Золотой век, который уже начинается и который будет длиться до нового великого оледенения, станет эпохой оптимальных в климатическом плане температур. А такие времена вполне можно назвать эпохами безвременья — творческий застой, застой всех человеческих потенций. Ровное время без прикрас. Время без истории. И Фукуяма тут совсем не при чем.

Вообще как-то все очень подозрительно странно у нас на этой планете складывается. Очень удачно, но всегда в последний момент, не оставляя шансов на повтор попытки. Каждый раз мы словно проскакиваем в уже закрывающиеся двери. Пока успеваем…

Человечество очень вовремя начало эпоху индустриализации и тем спасло планету и самое себя от вымерзания, своими стараниями отодвинув ледниковый период на полторы тысячи лет.

Человечество подошло к этапу исчерпания известных ему ископаемых энергоресурсов точно к тому моменту, когда геологическая система как будто специально для него сформировала новый ресурс, о котором в этой книге я писать не буду, поскольку уже писал в других книгах (металлогидридная теория Земли). Упомяну лишь странные слова геолога Владимира Ларина:

— Как будто все нарочно выстраивается под нас. Если бы я побывал в Тункинской впадине и других подобных местах 15 тысяч лет назад, я бы всего того, что есть там сейчас, не увидел. А ведь в геологических масштабах 15 тысяч лет — ничто! Это даже не миг. Сотни миллионов лет — вот масштаб геологических изменений. То есть планета созрела для того, чтобы предоставить нам этот ресурс именно тогда, когда он нам больше всего нужен. Такое ощущение, будто кто-то нарочно все подстраивает специально под нас, чтобы мы не рухнули, а успели перескочить на другую льдину в момент крушения старой.

Действительно, все это напоминает какую-то компьютерную игру с ускоряющимся темпом. Сценарист, которой в каждый критический момент честно предоставляет игроку спасительную площадку для очередного прыжка. А вот сумеет ли, успеет ли игрок совершить этот прыжок, зависит только от него.

Ответ на вопрос, преодолеем ли мы очередной барьер, зависит от того, какой окажется цивилизация в эпоху золотого века. Будет ли она в технологическом смысле идти вперед или топтаться на месте, довольствуясь достигнутым. Будет экспансия или нет. Будет подстегивающий легкий голод или успокаивающая сытость. Под лежачий камень вода не течет. Если человека не бить кнутом или не манить пряником, он шевелиться не станет. Только нужда заставляет прыгать и думать. Слишком долгий благоприятный период для цивилизации опасен. Застой крови всегда опасен, потому что грозит атрофией.

…Не спи, замерзнешь!..

Опасность есть, правда. Но с другой стороны, мне совершенно не хочется того, что наверняка так любо национал-патриотам — присущего холодным эпохам экспансионистского имперства, жертв, героизма во имя… во имя… Во имя чего, кстати? Во имя величия? А что это? И разве мировая, глобальная «империя» будущего — не есть максимальное величие? Или, может быть, во имя грядущей хорошей жизни? А вот она уже виднеется!