История отмороженных в контексте глобального потепления

Что это значит для экономики? Это значит, что экономики нет. Не зря, вторя Пайпсу, один из европейских экономистов сказал: «В стране с достаточно низкой урожайностью невозможны высокоразвитая промышленность, торговля и транспорт». А отсюда вытекает, добавим, что невозможна и надстройка над всей этой экономикой — развитая политическая жизнь.

…Допустим, у вас есть земля. Это неплохо. И допустим, она находится в сердце России. Это уже хуже. И допустим так же, что вы должны заниматься на этой земле сельским хозяйством по технологиям двухсотлетней давности. Тут вам и конец. Треть своей земли вы сразу выводите из оборота, пуская под пар. Я понимаю, что слово «пар» городскому читателю ни о чем не говорит. Поэтому объясню так, чтобы понял даже горожанин. Растения строят себя из тех микроэлементов, что есть в почве. Русские почвы — сами знаете какие. Лучше бы их вовсе не было, таких почв… Злаковые культуры из этих бедных почв довольно быстро все высасывают, и на третий-четвертый год урожай вы рискуете вообще не собрать. Значит, нужно дать земле отдохнуть, поднакопить микроэлементов. Это и называется — пустить под пар.

Итак, под паром у нас находится треть земли. Из одного посаженного зерна получаем три. Одно откладываем на семена. На остальное честно голодаем и содержим крохотное, но злобное государство. Крохотное, потому что почвы скудные и большее число дармоедов содержать просто не получится. А злобное, потому что крохотное: ему нужно очень больно кусаться, чтобы его, малюточку, не задавили свободные землепашцы. Поэтому свободные землепашцы такому государству — противопоказаны. Да и просто не могут существовать экономически. Ибо нету никакой экономики.

На счет «честно голодаем», возможно, это сильно сказано. Скажем мягче: «постоянно недоедаем». Беда ведь не собственно в голоде, как таковом. Беда в отсутствии излишков. Россия попала в замкнутый круг. Низкие урожаи — это отсутствие излишков, коими можно торговать. А экономика есть в первую очередь торговля. Суть экономики — движение товаров по каналам спроса и предложения.

Нищета имеет два измерения. Нищему крестьянину нечего продать, а значит у него нет денег, чтобы купить что-то у городского ремесленника. Соответственно, ремесло не развивается. А поскольку нет ремесленника, нет и покупателя, то есть нет стимула для развития сельского хозяйства и поднятия урожаев с помощью инноваций. Именно поэтому в России города были не центрами свободы (проистекающей из свободной торговли), а центрами военно-административными. В конце XVIII века, когда Европа уже вовсю огорожанивалась, в России население городов составляло 3 % от всего населения страны. Причем значительная часть этих горожан были дворяне, то есть крупные и мелкие землевладельцы — те же аграрии, только рангом выше.

Зерно в виде излишков аккумулировалось только у помещиков. Но им тоже продавать это зерно было некуда: крестьяне, даже если бы захотели, купить его не могли из-за нищеты и отсутствия денег, а в Европе своего зерна было более чем достаточно. Только в XIX веке помещики России начали массовые поставки зерна в Европу — и то лишь потому, что Европа уже достигла такого экономического уровня, при котором дешевле было покупать русское зерно, чем производить свое. Так Россия стала сырьевым придатком Европы. Впрочем, она была им и раньше, поскольку продавала в цивилизованные страны пеньку, мачтовый лес, барсучье сало, пушнину, дикий мед… В общем, все, что растет или производится природой, а не русскими.

Впрочем, справедливость требует признать, что несколько раз у России были попытки прорвать этот порочный круг. Прорвать круг русского порока можно было расширением внешней торговли, например: пусть города начнут расти на основе торговли с внешним миром, а не с собственным крестьянством. Ну а когда появятся города, появится и спрос, который могло бы постараться удовлетворить русское крестьянство, пытаясь внедрять инновации в сельское хозяйство.

В первый раз бурный рост городов в России случился в IX–XI веках. Именно тогда Русь получила свое второе название Гардарика (страна городов). Причина роста русских городов в то время проста. Помните, арабский историк Ибн Хальдун писал: «Христиане не могли спустить на воду даже простую доску»? Хозяевами Средиземноморья тогда стали мусульмане, и потому путь от Северной Европы на Ближний Восток пролег через Россию, через ее водные артерии.

Однако малина быстро кончилась: в период очередного теплового максимума, когда иссушение степи, как пасту из тюбика, выдавило с мест своего обитания тюркских кочевников, они своим нашествием перерезали эту козырную торговую трассу.

Второй всплеск городской жизни в России приключился между XIII и XV веками, когда Новгород был членом Ганзейского торгового союза. Это был по-настоящему великий шанс для нашей страны. Новгород представлял из себя тогда супергород с населением в 400 тысяч человек! Для справки: к концу XIX века в Новгороде было не более 21 тысячи жителей. Вот что такое торговля!