Касательно распрей между подданными разных уделов: «А даному, положеному, поручному, заемному, кабалному, холопу, робе суд по исправе; ататя, разбойника, душегубца, рубежника (кто сведет, переменит рубеж), беглеца по исправе выдати. А пошлина за беглеца с семьи 2 алтына, а с одинца алтын. А суженаго не посужати; а суд нам держати межи своих отчин по старен, в правду, бес перевода». В. князь договаривался с удельным: «А буду опроче Москвы, а ударить ми челом москвитин на москвитина, пристава ми дати, а послати ми к своим наместником, ини исправу учинять, а твои наместники с ними: а ударит ми челом хто из в. княженья на москвитина на твоего боярина, и мне пристава послати по него, а тобе послати за своим своего боярина. А ударит ми челом мой на твоего, хто живет в твоем уделе, и мне послати к тобе, и тобе ему неправа учинити: а ударит ти челом твой на моего, хто живет в моем уделе и в. княженьи, и тобе послати ко мне, и мне ему неправа учинити; а за ними слати нам своих бояр». В случае несогласия судей с обеих сторон назначался третейский суд: «А о чем судьи наши сопрутся, ини зовутся на третей, а берут себе третьего из моих бояр в. князя дву бояринов, а ис твоих, брате, болшего боярина единого, а воименует третьего тот, хто ищет, а тот берет, на ком ищут: а не изберут собе судьи третьего ис тех трех бояринов, ино им третий яз князь велики, ини придут перед меня перед в. князя, и мне им велети брати ис тех же трех бояринов третьего, на которых ся звали; а не всхочет тот, на ком искали, ис тех трех бояринов третьего, на кого ся звали, и мне в. к. того обвинити, и велети натом доправити». Третий не мог назначаться из другого в. княжества, напр., если дело шло между подданными уделов Московского в. княжества, то третий не мог быть избран из Рязанского в. княжества{562}
. Касательно московского суда в. князь договаривался с удельным: «А судов ти московских без моих наместников не судити, а яз иму московскыи суд судити; тем ми с тобою делити». Или: «А городьских судов и становых, что к городу тянет, того ми без твоего наместника не судити; ни тобе без наших наместников не судити»{563}.Относительно ханов в. князь предоставлял себе исключительное право знать Орду,
т. е. удельные князья должны были давать ему со всех уделов дань, которую он и отвозил в Орду. Издержки ордынские, которые поднимали все князья сообща, были следующие: 1) ордынская тягость, т. е. количество денег, даваемое в выходе, или дань; это количество денег определялось или в завещаниях князей при распределении уделов между сыновьями, или в последующих договорах между братьями, напр., Донской пишет в завещании: «А коли детям моим взята дань на своей отчине, чем есмь их благословил, и сын мой князь Василий возмет с своего удела с Коломны и со всех коломенских волостей триста рублев и сорок и два рубли. А князь Юрьи возмет с Звенигорода и со всех звенигородских волостей двесте рублев и семьдесят рублев и два рубли. А князь Андрей возмет с Можайска» и т. д. Так как количество выхода не было определено, а зависело или от прихоти ханов, или от различных отношений к ним в. князей, то, след., и количество дани с уделов должно было изменяться; вот почему в договорах князья обыкновенно прибавляют: «а прибудет ли убудет ли, ино по розочту». Уже начиная с Димитрия Донского встречаем постоянно в договорах условие, что если Бог освободит от Орды и не будет более выхода, то деньги, сбираемые с уделов, будут идти в казну их князей. С словом дань в договорах постоянно соединяется другое слово — ям: «дань и ям, а коли придет дань или ям»; «а дань и ям давати ти мне с своее отчины из Галича с волостьми по давному… а переменит Бог Орду, не иму давати татаром, и тобе имати дань и ям с своее отчины собе»{564}. Как дань происходит от давать, так ям происходит от имать, емлю.2) Протор,
издержки, употребляемые в. князьями для поездки в Орду, подарков хану, ханшам, князьям ордынским и мурзам, для приема послов и т. д. Когда между в. князем и удельным было нелюбье и последний принужден был выезжать из своей отчины и не пользовался доходами с нее, то по заключении мира удельный князь выговаривал, чтоб с него не брать татарских проторей, которым подвергался в. князь во время отсутствия удельного из отчины своей. Равно удельный князь не обязан был участвовать в тех татарских проторях, которые в. князь понес для получения ярлыка на собственные примыслы; и наоборот, в. князь не участвовал в издержках удельного, которые тот понес для примыслов к своему уделу{565}.3) Долг.
Часто в. князья для удовлетворения требованиям из Орды должны были занимать деньги; долг разделялся на бесерменский, т. е. деньги, занятые в самой Орде у купцов бесерменских и вообще у иностранцев, и долг русский, деньги, занятые у русских подданных{566}. Но когда прекратилась ордынская тягость, и тогда в. князья не переставали требовать с удельных денег не в выход уже, но для содержания служебных татарских царевичей.